Не то чтобы я верила в любовь. В наше время, когда позволено все и главная проблема — это скука, любовь мне представлялась этакой эфемерной абстрактной субстанцией. Вроде она есть, о ней пишется в книгах, о ней смотришь фильмы, в ответ на «я люблю тебя, дорогая» говоришь «я тебя тоже»… Но что это такое? Просто слово? Миф? Выдумка? Я даже заглянула в энциклопедию. Там написано, что любовь — чувство глубокой симпатии или привязанности к другому человеку. Я, конечно, симпатизировала и Майклу, и Тоду, и Роджеру, но расставались мы быстро и по обоюдному согласию и никаких «глубоких привязанностей» я к ним не испытывала. Так любовь это или нет?

Я недолго думала над предложением Ричарда и почти сразу же переехала в его великолепный трехэтажный особняк на острове. Он был владельцем акций компании по добыче каких‑то редких минералов, используемых для двигателей космических кораблей, играл на бирже, вкладывал деньги в открытие новых планет и еще много всякого разного — мне это было неинтересно. Ну, богат, ну и что? Я и так ни в чем не нуждалась, а подаренные украшения или новенький флаер были просто милым необязательным дополнением к нашим постельным утехам. Я по — прежнему порхала с одной работы на другую, от одного увлечения к другому, возвращаясь в особняк поздно вечером.

Дом Ричарда представлял собой огромный автономный, самоуправляющийся архитектурный шедевр и был напичкан разнообразными техническими новинками. Даже повар был самой последней модели, с памятью на десять тысяч рецептов. Я и не знала, что это такое — самой отдать в чистку платье или смахнуть пыль со стола: всем занимались андроиды.

Общих тем для разговора или общих интересов у нас с Ричардом было немного. И не потому, что ему было сорок, а мне двадцать четыре… Я хотела завалиться в клуб потанцевать — он тащил меня на презентацию какого‑то там новейшего суперкара, и мы несколько часов медленно прохаживались с бокалами в руках среди надутых снобов и напыщенных толстосумов, кивая в умным видом направо и налево. Я просила его слетать со мной на энкаунтер, побродить в недавно созданных лабиринтах с настоящими лазерными винтовками, а он умолял меня составить ему компанию на званом ужине с инвесторами. Так что реально нас с Ричардом связывала только постель.

Увы, за сотни лет ничего не изменилось. По — прежнему действует химия между мужчиной и женщиной, по — прежнему живое человеческое тело лучше, чем искусственно созданные андроиды для секса. Хотя, говорят, они довольно популярны, особенно среди космических рейнджеров — первооткрывателей новых миров, которые проводят долгие годы в своих кораблях, а потом и на новой планете, занимаясь необходимыми исследованиями.

И когда Ричард предложил партнерство, я подумала: «Почему бы и нет?». Мне уже двадцать четыре года, можно и попробовать, тем более что в постели мне с ним нравилось, он был нежным и деликатным, относился ко мне так трепетно, ласкал так трогательно, как никто ранее из моих сверстников. Кому же не понравится, когда тебя боготворят, обожают и носят на руках?

Оформили партнерство. В мой чип внесли дополнительную информацию, я сообщила родителям и бабушке. От бабушки пришли сразу поздравления на 3D открытке, родители же ответили только через месяц. «Возможно, летали где‑то», — успокоил меня Ричард, но я‑то знала, что, скорее всего, они просто не обратили внимания на мое письмо или забыли ответить. Было ли мне обидно? Думаю, нет. Я уже привыкла к их безразличию.

Моя жизнь почти не изменилась. Только теперь в кафе меня величали не госпожой Лией Рэй, а госпожой Лией Войнич.