Изменить размер шрифта - +
Она вспомнила слова матушки Грэхэм. «Время, — сказала та, — время лечит все. Время и Бог». Марти решила, что матушка имела в виду того же Бога, что и Кларк. «Если думать лишь о том, как пережить сегодняшний день, придет час, когда ты почувствуешь, что становится легче, и однажды, к своему удивлению, поймешь, что снова готова смеяться и любить», — так сказала матушка Грэхэм. Марти все это казалось почти недосягаемым, хотя она верила, что матушка Грэхэм говорит правду.

 

Марти вернулась в дом. Вечер был холодный, и она сильно продрогла. Войдя на кухню, она не обнаружила там никаких следов швейной машины и ящика. На кухонном столе лежал большой сверток, упакованный в коричневую бумагу и перевязанный бечевкой. Кивнув на него, Кларк сказал:

— Не знаю точно, что там внутри. Я попросил миссис Макдональд в магазине подобрать то, что нужно женщине на зиму. Вот она и собрала все это. Надеюсь, что тебе подойдет. Марти глубоко вздохнула. Что он имеет в виду? Она не поняла его.

— Если хочешь, я положу это тебе на кровать, потом посмотришь, что там. Не дожидаясь ответа, который явно последовал бы нескоро, поскольку Марти буквально онемела, он отнес сверток к ней в комнату. Сделав это, Кларк собрался уходить.

— День был долгий, — негромко сказал он. — Думаю, мне пора. — И ушел. Марти дрожащими пальцами зажгла лампу и принялась торопливо развязывать бечевку. Вспомнив о ножницах в корзинке для рукоделия, она схватила их, чтобы дело шло быстрее. Марти сгорала от нетерпения, и, когда оберточная бумага наконец упала на пол, то, что предстало ее глазам, явилось для нее полнейшей неожиданностью. Там были ткани для нижнего и ночного белья и отрезы для трех платьев. Среди них кусок великолепной, теплой и мягкой серо-голубой материи. Марти сразу представила себе сшитое из нее нарядное платье, в котором можно будет пойти в гости. Разбирая покупки, она обнаружила выкройку для капора и два подходящих лоскута: один полегче, другой поплотнее — для более холодной погоды. Кроме того, там было кружево для отделки, длинные теплые чулки, пара высоких теплых башмаков на зиму, шаль для прохладных вечеров, а в самом низу лежало длинное пальто. Ни у кого на всем Западе не было такой великолепной одежды, решила она. Лицо у нее горело, а руки дрожали. Но, сделав над собой титаническое усилие, Марти остановилась.

— Дурочка, — пробормотала она. — Ты не можешь это принять. Неужели ты не понимаешь, что если возьмешь вещи, то на всю жизнь будешь в долгу у этого человека? Марти стало обидно до слез. Ей так понравились чудесные ткани и так хотелось, чтобы они принадлежали ей, но она не могла их принять. Как же ей поступить? Она не может пойти на такое унижение и чувствовать себя обязанной. Она не желает быть побирушкой. Слезы обожгли ей щеки. Что же ей делать? Как быть? «Мы не все можем себе позволить, но на ногах стоим довольно крепко», — снова вспомнилось ей. Может быть, Кларку неловко видеть ее заношенные платья? Что ж, вполне вероятно. И она снова высоко подняла голову. Ладно, решила Марти, она возьмет все эти вещи. Она не желает, чтобы кто-либо стеснялся ее вида. Она сошьет себе платья на зависть всем соседкам. Кларку не будет стыдно за нее. Но то, что она теперь знала или думала, что знает, мешало ей в полной мере ощутить радостное предвкушение от новых нарядов.

 

Тем временем Кларк в своей пристройке вытянул под одеялом уставшие за день ноги. День выдался нелегкий, наполненный тяжелыми воспоминаниями. Когда в доме была Эллен, он так любил привозить припасы на зиму и покупки! Эллен всегда устраивала вокруг них веселую суматоху. Будь Эллен здесь, она бы обязательно вовлекла в эту радостно-возбужденную суету и Мисси. Конечно, Марти, которая всего пять дней назад овдовела, ни в чем не виновата. Трудно в таком состоянии радоваться муке или соли.

Быстрый переход