Он не ответил. Отвернулся к окну, и Варя машинально отметила, что Максу очень идут майка на голое тело и снежинки, угасающие в волосах. А его глаза – голубые и такие прозрачные, что в них отражаются всполохи уличной иллюминации, – красивы просто фантастической красотой. На рождественских каникулах они с ним будут самой красивой парой…

– Сначала все шло шикарно. А потом… потом… Ну не смотри на меня так, я не выдержу!

– Сколько ты проиграл? – ледяным тоном спросила она.

– Ну, тысячу, с которой пришел…

«Вот я идиотка! Не подумала, закрутилась… Надо было эту штуку себе забрать! Впрочем, ничего страшного не случилось, хотя поворчать на него, конечно, придется… Сначала вкручу ему мозги, а потом признаюсь, что у меня личная заначка есть. Как раз тысяча. Придется уж рассекретить, раз Макс такой непутевый…»

– Зачем ты окна пооткрывал? – сухо спросила Варя. – Холодно.

– Я хотел… хотел… – Голос Макса дрогнул.

Он мотнул головой вниз, в холод пятидесятиметровой высоты.

«Хотел бы прыгнуть – прыгнул. Меня бы дожидаться не стал», – спокойно подумала Варя. И снова вздохнула. Что ж, за все приходится платить. Платить за то, что Макс – красавец. За то, что ей с ним легко и необременительно. За то, что однажды он купил (или сорвал на городской клумбе) ровно девяносто девять тюльпанов, встал на колени и подарил ей… Но лучше б не было никаких тюльпанов! И казино, и распахнутых в мороз окон – тоже.

– Давай закрывай окно, – попросила Варя. – Эту несчастную тысячу я найду.

– Ты не понимаешь, Варенька, – тихо произнес Макс.

– Понимаю. Тысячи на расходы и правда будет маловато.

– Нет, Варя, нет! – Макс снова вцепился в подоконник и быстро, как в горячечном бреду, заговорил: – Там, в казино, все время ошивается один мужик. И не игрок, и не сотрудник. Просто ходит и присматривается, как и что… Я раньше не знал, чего ему надо, а сегодня он сам ко мне подошел. Посочувствовал. А потом предложил мне кредит. Условия, конечно, кабальные, зато деньги дал сразу…

Варя почувствовала, как чья-то ледяная рука схватила ее за шею… Хрипло, словно раненая волчица, она выкрикнула:

– Где путевка?!

Макс виновато опустил глаза:

– Варечка… ну прости меня… Я ведь правда хотел как лучше.

Варя не знала, откуда у нее взялись силы. Она бросилась к Максу, отшвырнула его от окна, так тряхнула, что у него – мускулистого и высокого – клацнули зубы. И заорала:

– Идиот! Сволочь! Дрянь!

Макс не спорил. Он стоял, опустив голову, и смотрел на нее тоскливыми влажными глазами.

– Как ты мог?! – надрывалась Варя. – Ты же обещал увезти меня в сказку! И мы на эту сказку как проклятые пахали!!!

– Варечка, милая! – Он жалобно прижал руки к груди. – Ну хочешь, убей меня! Хоть что со мной сделай! Ну не мог я остановиться, понимаешь, не мог!!!

Детский лепет оправдания…

Варя кричать перестала. Спокойно прошла из комнаты в коридор. Макс ковылял за ней, пытался на ходу обнять, но его объятия ей сейчас были хуже пощечины.

– Не трогай меня! – прошипела она.

На пути попался пакет с новым купальником и парео – Варя равнодушно оттолкнула его ногой. Распахнула входную дверь. Спокойно сказала:

– Уходи, Макс.

– Варя…

– Не говори сейчас ничего! Ничего! – властно приказала она, швыряя Максу его дубленку.

– Мне так плохо, Варя… – простонал он.