– А что с меня взять? Я ж небогатая невеста, – пожала плечами Катерина. – Да и замуж я не хочу.

– Врешь, – подмигнула ей Анюта, – замуж все хотят! Такого не бывает, чтоб девушка замуж не хотела, это противоестественно. – Она пристально посмотрела на Катерину. – Если только ты не того…

– Да не того я, не того, – отмахнулась Катерина, повязывая платок на голову. – У меня с ориентацией все в порядке. А чего хорошего в замужестве? Будет, – она кивнула в сторону, куда скрылся Захар, – бегать от меня налево и направо.

– Будет, – согласилась с ней Анюта. – Этот будет, а другой, может, и нет.

Они переглянулись и рассмеялись.

Больше Анюта не рисковала и ни на шаг не отходила от Катерины. Они набрали по корзинке грибов – сначала одну корзинку набрала Анюта, а потом вторую набрала она же, и вернулись из леса довольные, так больше никого и не встретив. Зато у дома Катерины они столкнулись с Карпатовым.

– По грибочки ходили? – поинтересовался он, заглядывая в корзины.

– По грибочки, – ответила Анюта.

– И как, удачно? – сварливо спросил писатель, как будто подозревающий Катерину с Анютой во всех смертных грехах.

– Обалдеть как, – вырвалось у Катерины, которая жутко покраснела.

– Ну, ну, – пробормотал Карпатов, заметивший ее смущение, и пошел дальше.

– Чего ему надо? – не поняла Катерина. – Уж не ревнует ли?

– А кто ж его знает? – пожала полными плечами Анюта. – Мужское сердце – сплошные потемки.

Катерина сразу с ней согласилась. С чего бы Резиденту ее ревновать, если он не видел той сцены у дерева в лесу? Или он, оправдывая свою кличку и прячась за болотные кочки, шел за ними следом?! Вот уж будет потеха, если он следил за ней! Такой солидный, надутый гусь и вдруг опустился до слежки. Катерина вздохнула. Глупости все это, никуда он не опускался и следить за ней не собирался. И пошел он, между прочим, к Любке-стриптизерше! Катерина тоскливо посмотрела ему вслед. Интересно, а если бы он накинулся на нее в темном дремучем лесу, она бы испытала такое же возбуждение, как с тем красавцем-охотником?! Вспоминать Захара было мучительно больно. Не потому что ничего так и не случилось. Очень даже хорошо, что не случилось! Его поцелуй до сих пор жжет ее губы.

Во всем виновато одиночество. В том, что она чуть не пала так низко, виновато именно оно. Нет, она сама виновата, нужно заниматься личной жизнью и выходить замуж. Люди добрые, вот она, Екатерина Павлова, согласна выйти замуж! Давайте ей скорее жениха на блюдечке с голубой каемочкой. Где же он, ее жених? Она слепенькая, плохо видит. Ах, его нет?! Что?! Оказывается, она опоздала, не попала под раздачу женихов, занималась квартирой, любимой работой, дочкой. Нужно заняться собой! Взять и заняться! Взять и выскочить замуж, как будто ей уже не за тридцать, а всего лишь семнадцать лет. Не думая, не соображая, полагаясь лишь на собственную интуицию и внешние данные кавалера.

Выскочить за красавца-охотника и целоваться с ним дни и ночи напропалую! Чего еще нормальной бабе нужно? Любви?! А есть ли она, эта любовь?! Вон как забилось сердце Катерины, когда сильные мужские руки потребовали от нее страсти. Конечно, свою роль сыграло ружье. Но нужно признаться самой себе, что она ни на минуту не усомнилась в том, что перед ней не маньяк, а вполне привлекательный мужчина, который хочет от нее только одного… В этом-то и дело.

После тридцати начинаешь смотреть на жизнь трезвым взглядом, насколько это позволяет вчерашнее похмелье.