Верена, не отводя взгляда, смотрела на вагон.

— Он там?

— Да.

— Вы меня презираете?

— Нет, — сказал Лазарус.

— А вы?

— Я тоже, — ответил комиссар. — При сложившихся обстоятельствах вы вряд ли могли вести себя иначе. Для этого надо слишком много мужества.

Локомотивчик свистнул, железнодорожник поднял сигнальный флажок.

— Пора, — сказал Гарденберг.

Рашид низко поклонился обоим мужчинам и произнес:

— Да поможет вам Аллах на вашем пути. Пусть искупит он смерть моего брата Оливера.

— Пусть он поможет тебе вернуться в Иран, — сказал Гарденберг, поднимаясь в вагон. Он погладил мальчика по голове и добавил: — Bona causa triumphat. Ты понимаешь, что это значит?

— Добро побеждает! Я знаю, сэр. Но не верю в это.

— А во что тогда ты веришь?

— Я верю в то, что последнее слово всегда остается за злом, — сказал маленький принц.

— Прошу вас, господа, входите в вагон и закрывайте двери, — закричал железнодорожник.

Поезд дернулся.

Гарденберг открыл окно в своем купе. Лазарус подошел и стал рядом с ним. Оба помахали женщине в вуали и маленькому худенькому мальчику, стоявшему на заснеженном перроне. Они помахали им в ответ.

— Это был Его суд, — вдруг сказала Верена посторонним голосом.

— Что вы сказали? — спросил Рашид.

— Я однажды видела сон, понимаешь? Этим летом, когда была на Эльбе, меня судили.

— Кто?

— Это неважно, — ответила Верена Лорд.

Глава 15

Стучат колеса поезда. Он идет вдоль заснеженного сказочного леса. Локомотив тяжело пыхтит. С правой стороны показывается старое имение с зеленой помпой.

— «Ангел Господень», — заметил Гарденберг.

Лазарус молча кивнул.

— О чем думаете?

— Одержит ли когда-нибудь добро верх, господин комиссар?

— В деле этого горемычного учителя латыни — да.

— А в остальном?

Гарденберг покачал головой.

— Вальтер Мансфельд останется в Люксембурге.

— А темные делишки, которые он проворачивает с Лордом? Проколотые книжные страницы? Нечестный бизнес?

— Можете вы хоть что-то предъявить Лорду? Есть у нас хотя бы одна фотокопия, хотя бы одна страница? Нет! А госпожа Лорд никогда не даст показаний против мужа.

Лазарус с лицом несчастного ребенка пробурчал:

— Тогда и рукопись, что у меня, не имеет никакого значения.

— Ни малейшего. Если вы опубликуете ее, то вас затаскают по судам. Манфред Лорд очень влиятельный человек, со связями.

— Это я знаю, господин комиссар. Рукопись еще у вас? Пусть она у вас и останется.

— Зачем?

— Так для нее безопаснее. Я старый, больной человек. И с этим делом не хочу связываться.

— Bona causa triumphat, не так ли? — с горечью сказал Гарденберг. — Спасибо за подарок.

Лазарус ничего не ответил. Он сунул в рот две цветные пилюли и продолжал смотреть в окно, за которым лежал снег, очень много снега.

Глава 16

Вечером того же дня Пауль Роберт Вильгельм Альберт Лазарус сидел в кабинете своей маленькой квартирки во Франкфурте. Госпожа Марта, которая вот уже семнадцать лет вела его домашнее хозяйство и которую все эти семнадцать лет Лазарус периодически грозился уволить, но никогда не осуществлял свою угрозу на практике, сразу же по его возвращении домой затопила печь.