— Сэр, смотрите! — крикнул рядовой Джим Джонс. — Дом!

Солнце клонилось к горизонту и отбрасывало на землю причудливые разноцветные тени. Эта окраска вкупе с летним предвечерним туманом придавала почти сказочный вид усадьбе, показавшейся впереди, и окружавшему ее сосновому лесу. Дорога к дому заросла бурьяном, да и сам он, несмотря на внушительный вид, производил унылое впечатление. Сад перед домом одичал. Казалось, здесь давно уже никто не живет.

— Слава Богу! — прошептал Джулиан, внимательно вглядываясь вдаль. — Будем считать, что нам крупно повезло. Отнесем туда Пэдди и передохнем сами. Похоже, дом заброшен. Надеюсь, мы отыщем здесь какую-нибудь пищу и воду.

— Подождите, сэр! Господин полковник, стойте же!

Джулиан остановил коня и обернулся. К нему подъехал Лайам Мерфи, восемнадцатилетний юноша, самый молодой и неопытный из всего отряда. Джулиан увидел, что на него обращены все взоры. Господин полковник… Он усмехнулся про себя. Видно, они забыли о том, что он всего лишь врач и никогда не обучался военному искусству. Можно подумать, это он, а не его брат Йен окончил Вест-Пойнт. Он-то как раз бегал на медицинские курсы, где нет ни полковников, ни рядовых…

Но Мерфи не ошибся. За годы войны Джулиан воспитал в себе жесткость характера, умение принимать ответственные решения, разрабатывать планы отступления с поля боя, ему не раз приходилось заменять в сражениях убитых офицеров и самому отдавать команды. Можно сказать, он даже привык к этому. Неудивительно, что ополченцы называли его полковником.

Джулиан принял участие уже в стольких сражениях, что порой сам не знал, чего он сделал больше — погубил чужих жизней или спас. Ночью, когда выпадала редкая минутка сомкнуть веки, его неизменно мучило ощущение вины. Но с наступлением дня угрызения совести уступали место инстинкту самосохранения, который нашептывал: если ты не убьешь, убьют тебя…

— Думаю, нам не стоит туда соваться, сэр, — сказал ему Лайам, тощий юноша с преданными глазами, такими же зелеными, как и округ Корк, откуда он был родом. Несмотря на молодость и недостаток военного опыта, он обладал здравым смыслом, так что Джулиан невольно к нему прислушивался.

— Рядовой Мерфи, у меня на руках тяжелораненый. Если ему не оказать помощь, он погибнет, — сказал Джулиан.

— Я думаю, здесь кто-то живет.

— Откуда вы знаете?

Лайам подъехал к нему вплотную. Бедняга, он сидел на полудохлом старом мерине, которого мог свалить даже несильный порыв ветра.

— Я слышал про это место, сэр. Говорят, здесь жили те, кто сочувствовал Северу. Янки, сэр. Я думаю, находиться здесь небезопасно.

Джулиан еще раз обернулся на дом. Кто мог здесь остаться? Разве что старая мать или няня-негритянка. Неужели их стоит бояться отряду вооруженных и крепких мужчин?

— Рядовой Мерфи, я понимаю вашу тревогу, но у нас нет выбора. Мне необходимо срочно найти место, где я мог бы обработать рану Пэдди.

— Правильно, господин полковник! Я лично подыхаю от усталости и имею право на небольшой отдых! — сказал капрал Генри Лайл. — Лайам, ты не волнуйся. Сколько можно таскаться по лесам? То мы ищем янки, то удираем от них. Вспомни, когда мы в последний раз спали?

Лайл, кряжистый детина, был, пожалуй, выносливее остальных, но и он, едва завидев усадьбу, уже не мог думать ни о чем, кроме отдыха. Джулиан посмотрел на обоих ополченцев. Вид они, бесспорно, имели жалкий. Сказывались те несколько дней, что отряд провел в лесу, уходя от погони.

— Но дело не только в этом… — упрямо возразил Лайам.