Билли так погрузилась в свои мечтания, что не сразу услышала треньканье телефона в прихожей. Когда она сообразила, что это не полуденный звон церковных колоколов, то бросилась к телефону и схватила трубку, едва дыша.

— Билли?

— Да, Мосс. — Он позвонил. Он хотел поговорить с ней. Как чудесно услышать его голос, произносящий ее имя.

— Я не могу разговаривать долго. У нас здесь сегодня полно высоких чинов. Я задержался на работе, и адмирал вне себя. Он начинает нервничать, когда вокруг слишком много звезд, особенно если у них больше наград, чем у него.

— Может быть, ты будешь более симпатичным адмиралом, когда станешь им, — пошутила Билли.

— Билли, я не хочу быть адмиралом. Единственное, чего я хочу, — это летать. Хочу занять свое место там, в небе, рядом с остальными парнями.

Сердце Билли затрепетало. Каждый день, казалось ей, выпуски новостей изобилуют сообщениями об утонувших летчиках. Она по-детски скрестила пальцы, желая, чтобы Мосс провел войну с адмиралом Маккартером. Билли понимала, что с ее стороны это эгоистично, но она любила Мосса и хотела, чтобы он остался в живых. Что же в этом плохого?

— Я понимаю. Я не хотела тебя расстраивать. Просто пошутила.

— Знаю, душечка, но я хочу, чтобы ты поняла: я никогда не буду счастлив, пока снова не стану летать. Я ведь тебе уже говорил.

Это прозвучало как предупреждение, а Билли когда-то пренебрегла им.

— Да, говорил, и я уверена — твое желание исполнится… в свое время.

— Эй, Билли, а ты еще молишься за меня? — спросил он теплым, интимным тоном, от которого у Билли по спине побежали мурашки.

— Ты ведь знаешь, что молюсь, — прошептала она. Она молилась. Молилась, чтобы он всегда был цел, невредим и чтобы никакие силы не отняли его у нее.

— Хорошая девочка. Что ты сегодня делаешь? — спросил он. — Будешь думать обо мне?

— Весь день. Каждый день, — заверила Билли с часто бьющимся сердцем. Она представила себе его улыбку, прядь густых темных волос, упавшую на загорелый лоб, и эти небесно-голубые глаза, мерцающие из-под густых черных бровей. Улыбающиеся глаза на серьезном лице. — Наверное, займусь прополкой в саду, а потом перенесу некоторые из своих вещей наверх. — Билли почувствовала, что краснеет при воспоминании о том, как всего несколько минут тому назад мечтала жить с ним в одной комнате и спать в одной постели.

Будто читая ее мысли, Мосс хрипло прошептал так, что душа у Билли запела от этого счастливого шепота:

— Ты собираешься перенести их в нашу комнату? Мне нравится, что меня будут окружать твои детские вещички, Билли. А потом что ты собираешься делать? Я хочу знать, чтобы думать о тебе.

— Потом, наверное, надо помочь маме с приготовлениями к свадьбе. — Она счастливо засмеялась. — То есть, если она мне позволит. Кажется, она радуется любой незначительной мелочи. Сейчас пишет письмо твоим родителям и вроде бы полагает, что я должна сделать то же самое. А ты как считаешь, Мосс?

— Не обременяй свою хорошенькую головку. Пусть твоя мать уладит эти дела. У тебя еще будет масса времени подумать о чем-то другом, помимо меня. — «Старуха на ходу подметки рвет, — подумал Мосс. — Ну, пап, ты выпрыгнешь из штанов, когда получишь это письмо». Он надеялся, Билли не станет спрашивать, собирается ли он пригласить своих приятелей. Забавно. Все это чертовски забавно.

— А ты знал, что мама пишет твоим родителям? — нерешительно спросила Билли.