Рейна обвела взглядом помещение, удивляясь, что рабы продолжают заниматься своими делами, как будто хутору не грозило скорое нападение захватчиков. Она предположила, что выбора у них не было.

Пока готовился отвар, Рейна выбрала кусок парной говядины, положила его в котел вместе с травами и залила водой, намереваясь сварить бульон. Она суетилась возле огня, пока Тора не высунула голову из-за занавески и не сообщила:

– Олаф очнулся, и ему больно.

– Отвар уже готов, – откликнулась Рейна.

Она налила отвар корня валерианы в рог, отнесла его в альков, где находился Олаф, и протянула Торе.

– Я подержу ему голову, а вы попробуйте влить хоть немного отвара ему в рот.

– Где Хагар и Вульф? – задыхаясь, спросил Олаф. – Финны…

– Они знают, ты уже им все рассказал, – ласково пояснила Тора. – Твои братья обо всем позаботятся. Вот, выпей: это снимет боль.

Олаф сделал несколько глотков и оттолкнул рог, показывая, что пока ему достаточно. Тора взглянула на Рейну – та кивнула, подтверждая, что выпитое Олафом облегчит его состояние. Затем Рейна опустила голову сына на подушку, и уже через несколько минут он закрыл глаза и уснул.

– Если у вас есть дела, я могу с ним посидеть, – предложила Рейна.

– Спасибо, я должна проследить за приготовлением пищи для воинов, которые помогут нам отбить нападение.

– А где ваши дочери? – поинтересовалась Рейна. – В доме я их не видела.

– Я отправила их вглубь страны, на хутор брата, и наказала Эрику сопровождать их. Финны пришли сюда, чтобы грабить и брать людей в плен, – она гордо выпрямилась. – Ни одна из моих дочерей не станет рабыней.

Голос Рейны был неестественно спокойным, несмотря на то, что слова Торы глубоко ранили ее:

– Моя мать тоже так говорила, и тем не менее, ваш сын похитил меня и продал в рабство за море. А теперь я рабыня Вульфа.

Тора была достаточно совестливой женщиной, чтобы покраснеть. В ее голосе послышался намек на сочувствие.

– Мне жаль, Рейна. Может, это и несправедливо, но такова здесь жизнь в это жестокое время.

– Некоторые из нас менее удачливы, чем другие. Если состояние Олафа изменится, я пошлю за вами, – в голосе Рейны звучала горечь, но она не нуждалась в жалости Торы.

Тора кивнула и покинула альков. Рейна подтащила к кровати скамью и села на нее, приготовившись присматривать за раненым юношей. Олаф проспал большую часть дня, изредка постанывая во сне. Ближе к вечеру у него начался жар, чего опасалась Рейна.

Порывшись в сундучке со снадобьями, Рейна нашла там кору ивы и вышла из алькова, чтобы приготовить настой, который сбил бы жар. Увидев ее, Тора встревожилась.

– Олафу стало хуже?

– У него лихорадка. Но не сильная, как я и ожидала. Вы не могли бы приготовить отвар ивовой коры? Он должен помочь убрать лихорадку.

– Разумеется, и я пошлю раба за холодной водой. Я обнаружила, что если обтирать больного холодной водой, можно сбить жар. – Тора всмотрелась в лицо Рейны. – Ты выглядишь измученной, – она подвела Рейну к одному из столов, расставленных в зале. – Присядь, тебе нужно поесть и отдохнуть. Я приготовлю отвар для Олафа и оботру его.

Рейна тяжело опустилась на скамью. Она устала и нервничала. И хотя Олаф мог быть ее врагом, она не хотела, чтобы он умирал, – он молод, и у него вся жизнь впереди.

Тора поставила перед ней тарелку, полную еды.

– Поешь досыта, когда здесь будут финны, неизвестно, когда у нас опять появится возможность поесть.

– Вы думаете, они одолеют ваших воинов?

– Наши мужчины сильны и готовы достойно их встретить.