Клеона запрокинула голову и засмеялась: — О, мистер Фаррингдон, вы такой смешной! Похоже, вы думаете, что я занята главным образом поисками мужа. Что ж, позвольте сказать вам чистую правду. Я не намерена ни за кого выходить замуж, и я никогда ни за кого не выйду замуж. Во всяком случае, ни за одного из тех людей, которых встречу в лондонском свете. — Она замолчала, заметив, что Фредерик изумленно уставился на нее,

— Я никогда не слышал ничего более странного! — воскликнул он. — Девушкам полагается думать о замужестве, но не говорить об этом.

Клеона снова засмеялась:

— Простите, мистер Фаррингдон, но я всегда говорю то. что думаю, и говорю правду. Так намного проще. Теперь вы знаете, что я не стану пытаться женить вас на себе, и вам не нужно меня бояться.

— Не станете пытаться… — На минуту Фредди ff потерял дар речи, затем засмеялся. — Вы неисправимы, вот что я вам скажу. Я никогда не встречал девушки, похожей на вас. Но по крайней мере вы не смертельно скучны, как большинство этих юных леди. Я думал, у меня будет тоскливый вечер, но, сказать по правде, я наслаждаюсь.

— Если вы не ожидали получить удовольствие, зачем вы пришли?

— Мне велели.

— Кто? — спросила Клеона и тут же увидела, как добродушное лицо Фредди изменилось, стало замкнутым.

— Мне не следовало это говорить, — поспешно произнес он. — Забудьте. Музыка уже играет. Если ваш партнер не предъявит на вас права, пока мы дойдем до бального зала, можете с ним распрощаться.

Понимая, что и так проявила чрезмерную настойчивость, Клеона не стала продолжать разговор. Ей удалось заставить Фредди смеяться. Другие партнеры тоже нашли ее на редкость неиспорченной и непосредственной, так что к концу вечера герцогиня могла сказать ей со всей искренностью:

— Ты имеешь успех, дитя мое. Не могу сказать, что я совсем не волновалась, когда просила тебя приехать из Йоркшира. Ты могла оказаться неуклюжим деревенским подростком —.особенно с таким отцом, как твой. — но ты выглядишь очень элегантно. Все, кто дает бал, раут или музыкальный вечер в ближайшие два месяца, собираются послать тебе приглашение. Ты довольна собой?

— За это я должна благодарить вас, мадам, — спокойно ответила Клеона. — Как вы сказали, никто никуда не пригласил бы меня, если бы я носила те платья, которые привезла с собой из Йоркшира.

— Это верно, — согласилась герцогиня. — Красивые перышки привлекают к птичкам других представителей их рода.

— В каком-то смысле это пугает меня, — задумчиво проговорила Клеона, когда они возвращались на Баркли-сквер. — Выходит, никто не любит нас за то, что мы есть, а только за то, чем мы кажемся.

В свете фонаря, который освещал внутренность кареты, герцогиня бросила на девушку острый взгляд.

— Это философствование, — изрекла она. — Будь осторожна. Философию и книжные знания следует оставить джентльменам. Им не нравится это в женщинах.

— Но вы-то были умны и тогда, когда были молоды, — возразила Клеона. — Я слышала, вас считали веселой и живой, но вы не могли быть и пустоголовой, иначе не стали бы так мудры с возрастом.

— Ты мне льстишь? — усмехнулась герцогиня. — Да, я была веселой и живой, как ты говоришь, и это доставило мне множество неприятностей. Тем не менее я достаточно повеселилась. Я воспитывалась со своими братьями, поэтому знала больше, чем многие девушки моего возраста.