Ему показалось, что это ребенок. Но когда фигурка встала, увидел, что это девушка в муслиновой косынке на плечах и соломенной шляпе на светлых волосах.

Подойдя ближе, лорд Уинчингем понял, что раньше никогда ее не видел. Она была ему совершенно незнакома. Хорошенькая — в этом никакого сомнения, — хотя, безусловно, не из влиятельных особ. Его наметанный взгляд отметил серое поплиновое платье с широкой юбкой, скорее всего сшитое дома. Ленты на шляпе наверняка не с Бонд-стрит, а перчатки на крошечных ручках из самого дешевого хлопка.

— Вы лорд Уинчингем? — негромко, почти неслышно произнесла посетительница.

Просто удивительно, как женский голос может привлекать к себе внимание!

— Да, это я, — отозвался он. — Вы хотели меня видеть?

Девушка присела в реверансе.

— Я приехала специально для того, чтобы встретиться с вами, милорд. Меня зовут Тина Крум.

Девушка молча смотрела на него, было понятно: она ждет, что он вспомнит ее имя. Однако оно ни о чем ему не говорило.

— Тина Крум, — повторил Уинчингем. — Простите. Я должен знать, кто вы такая?

Она не то засмеялась, не то вздохнула:

— Разумеется, должны. Мое имя Кристина, но все всегда называют меня Тиной, потому что я такая крошечная… Конечно же вы знаете, кто я такая.

У нее были удивительные глаза, которых прежде он никогда не видел. Совсем не той голубизны, которая обычно сочетается со светлыми волосами, розовыми щеками и белой кожей. Нет, они были темно-голубыми, похожими на цвет эмали, украшающей отделанные бриллиантами и золотом табакерки, которые собирала его мать и которые стояли в шкафу в гостиной. «Придется и с ними расстаться», — поддразнил внутренний голос.

— Простите, — почти резко сказал он, — но я сегодня утром очень занят; говорите, пожалуйста, яснее. Я не расположен разгадывать головоломки!

К его удивлению, в ее глазах появились слезы.

— Пожалуйста, о, пожалуйста, не сердитесь на меня! Я знаю, что поступаю неправильно, но я много раз писала вам, а вы не отвечали на мои письма.

— Вы мне писали? — удивился он.

— Конечно. Я писала вам каждое воскресенье. По этим дням нам велели писать письма домой, а так как дома у меня нет, я, естественно, писала вашей светлости.

Лорд Уинчингем коснулся рукой головы.

— Мне очень жаль, — протянул он, — но я не понимаю ничего из того, что вы говорите. Вы, полагаю, уверены, что не ошиблись адресом и я тот самый человек, который вам нужен?

— Если вы лорд Уинчингем, то мне нужны именно вы, — подтвердила Тина Крум. — Вы, безусловно, помните, милорд, что я ваша подопечная и последние пять лет вы платили за мое обучение в школе.

В самых дальних уголках памяти лорда Уинчингема что-то шевельнулось.

— Крум! — пробормотал он и повторил: — Крум! Девочка перед ним — а она казалась почти ребенком — захлопала в ладоши.

— Ага, вспомнили! — воскликнула она. — Моего отца звали Чарльз Крум. Он спас вам жизнь. Помните?

Лорд Уинчингем снова приложил руку к раскалывающейся голове.

— Конечно, помню, — отозвался он. — Во время той стычки в Америке — это был самый настоящий бой — подо мной застрелили лошадь, я упал, ударился и потерял сознание. Если бы ваш отец не спас меня от врага, сейчас я с вами не разговаривал бы.

— Ах, мы так часто об этом говорили! — вскричала Тина Крум.