Бэйли прошел в гостиную и рухнул на диван, как делал миллион раз до этого. Но сейчас Мелани видела в нем не лучшего друга и наперсника, как раньше, а любимого человека, который никогда не будет с ней, человека, разбившего ее сердце.

Он, как всегда, был в джинсах, застиранный хлопок облегал его стройные ноги и талию. Голубая футболка обтягивала широкую грудь. Больше всего на свете Мелани хотелось усесться рядом, положить голову ему на грудь, вдыхать родной особенный запах, чувствовать, как он крепко обнимает ее мускулистыми руками.

Она поставила стул у дивана, чтобы не быть слишком близко к Бэйли, гадая, сколько же времени ей удастся делать вид, что все в порядке и они без особых проблем возвращаются к прежним отношениям.

— Очень занята? И что ты делала?

Слонялась по квартире из комнаты в комнату, вспоминая каждый момент, проведенный с тобой.

— Всякое. Вещи раскладывала. Все приводила в порядок. Убирала — я же не была здесь два месяца.

— Что же ты не позвонила? Я бы помог.

Мелани улыбнулась — впервые за неделю:

— Бэйли, не обижайся, но мы с тобой по-разному понимаем уют.

— Ну, хоть компанию бы тебе составил. Придешь сегодня — попкорн и фильм? — он смотрел ей прямо в глаза.

— Не думаю, — Мелли потупилась, — я устала. Лягу пораньше.

Мужчина по-прежнему не сводил с нее глаз.

— Может, на следующей неделе, — торопливо добавила она.

— Все это так странно. Подозреваю, ты и на следующей неделе будешь усталой. Так занята, что некогда позвонить или повидаться. Что происходит, Мелли?

Ей было трудно на него смотреть, еще трудней выдерживать его взгляд. Не сказать ему правду было бы просто нечестно.

— Не могу, Бэйли. Не могу это делать, — дрожащим голосом произнесла Мелани.

— Делать что?

Мелани почувствовала смятение в его голосе. Ей захотелось стукнуть его — ну почему он такой тупой? Не может понять, что все изменилось? Не чувствует ее любви, которой насыщен воздух?

— Бэйли, я не могу больше смотреть с тобой по пятницам кино, не могу сидеть с тобой в кафе, гулять, купаться... — Мелани была не в силах заставить себя взглянуть на Бэйли, поэтому, не мигая, смотрела на картину, которая висела над диваном, как раз над его головой. — Я люблю тебя.

Эти слова, которые могли и должны были принести ей радость, вызвали поток горечи. Любовь обычно бывает началом счастья, но в их случае она означала конец всему.

— И я люблю тебя, — ответ прозвучал странно невыразительно.

Мелани казалось, что за эти дни она выплакала все слезы. Но нет, слезы снова застилали ее глаза, когда она посмотрела на Бэйли.

— Ты не понял, я влюблена в тебя, Бэйли. — Таких темных глаз она у него еще не видела. Он собирался что-то сказать, но она поспешно продолжила: — Я думала, что сумею. Притворимся женатыми до тех пор, пока я не забеременею, а потом опять наша дружба — я так ею дорожу. Но я ошиблась. Я уже не могу быть тебе просто другом, это невозможно, — слезы жгли ей глаза.

Его лицо застыло, только глаза сверкали гневом.

— О чем ты говоришь? Я не возьму в толк. Ведь ничего такого не планировалось. Черт побери, Мелли, ты не говорила, что так может быть!

Она молча смотрела на него, потрясенная его реакцией. Она знала — Бэйли расстроится, но такой реакции Мелани никак не ожидала.

— Я не предполагала такого развития событий и уж точно не планировала.

— Но ты же обещала, что ничего не изменится, — с каждым словом его голос становился громче. — Ты же знала, я не хотел больше жениться, мне одного раза с лихвой хватило. Ты обещала мне, что все останется по-старому — именно это было для меня важно.