– Даже если будете знать, что я люблю Грэга? – произнесла Сара, прибегнув к последнему средству спасения. Она видела, как изменилось лицо Родона.

– Значит, вы с ним любовники? Сознались все-таки?!

Она молча кивнула головой, проглотив подступивший к горлу комок.

– К чему тогда весь этот обман? Думаете, я не заметил, как вы глаз от него не отрывали в тот вечер?

– Не ваше дело! – буркнула Сара.

Родон пристально смотрел на Сару, скользя взглядом по ее запылавшему лицу.

– Добрались до истины по крайней мере, – холодно вымолвил он. – Предпочитаю определенность во всем. Почему вы не вышли за него замуж?

– Грэг – противник брака, – выдавила Сара. Она чувствовала себя жалкой, разбитой – приходилось через силу лгать в лицо Родону. А потом еще объясняться с Грэгом, а как? Она терялась в догадках. Едва ли ему будет приятно, что она возводит на него напраслину, но разве у нее есть выбор в такой ситуации?

– А вы? – бросил Родон.

Она не могла взглянуть ему в глаза.

– Я тоже, – тихо произнесла Сара, сознавая, что отговорка ее звучит явно неубедительно.

– Не слышу решительности в голосе, – отозвался Родон с холодной иронией. – Разве брак не обеспечил бы вам репутацию порядочной женщины?

– Грэг любит меня, – сказала она, наконец, правду, поэтому смогла поднять голову и посмотреть Родону в глаза.

– Похоже, не очень.

– Наглец! – лихорадочно прошептала Сара.

Губы Родона сжались.

– Извините, но правда глаза колет.

– Не всегда легко разобраться, где правда, где ложь.

– Мне, пожалуй, легче, чем вам. Я по крайней мере не скрывал своих намерений. Вы же лгали – мне и Холлидею. Я знал, что вы лжете, но с вас это ответственности не снимает. Одна ложь влечет за собой другую. Еще раз вы солгали, сказав, что не будете мне принадлежать, но настанет день – и придется признаться в обмане! – Последний раз глянув на Сару, Ник пошел прочь по залитой солнцем траве.

Стоит ли звонить Грэгу, думала Сара, ведь просить его о том, чтобы он проделал утомительный путь до Йоркшира, дабы избавить ее от Ника Родона, так нелепо, и она решила не звонить. Инстинктивное чувство подсказывало ей, что на этот раз Ник не вернется. В минуту ухода глаза его были холодны как лед.

Сара не ошиблась. Ник не появился до конца ее пребывания в Йоркшире. Она спокойно рисовала, никто ей не мешал. Днем Сара была безмятежно-спокойна, но ночью... Она места себе не находила. Ворочалась в постели, как растревоженная собака в новой будке, и боролась с коварными неотвязными мыслями о том, что хотелось бы навсегда забыть.

Насколько серьезно угрожал Родон ее душевному покою? Родон показал себя в страсти, о которой она прежде и не догадывалась, но как он изменился, едва только она упомянула о Грэге. Оттого ли он ушел, что она призналась, будто любит Грэга? Хорошо бы. Сара без конца твердила про себя, что лучше бы на этом все кончилось. Не до такой степени она глупа, чтобы наперекор доводам разума начать роман с Ником Родоном. Она терпеть не могла книг, конец которых известен с первой страницы, а природное чутье однозначно подсказывало ей, каким будет финал их отношений с Родоном.

От первой их встречи у нее остался неприятный осадок – Родон показался ей мрачным и чуждым. Ощущение чужеродности возникло вновь, когда Родон на следующий день появился в ее доме. Враждебность начала исчезать, когда они обедали в его номере. Естественно, без каких-либо усилий Сара почувствовала себя раскованно с Ником – то был медленный, едва приметный рост, подобный весеннему выбросу побегов на ветвях.