– И вы боитесь, что я нарушу ее мирную жизнь?

– Я уверена, что вы нарушите ее мирную жизнь. Но принесет ли это ей большее счастье? Вот вопрос, который не даст мне спокойно спать ночами.

Некоторое время Джеральд стоял и в глубокой задумчивости смотрел в пол.

– Возможно, ей тоже нужно честно поговорить со мной, – сказал он наконец. – Возможно, когда она это сделает, то сможет всю оставшуюся жизнь провести в ладу с собой. Возможно, ей нужно увидеться со мной еще раз.

– Она мне как дочь, которой у меня никогда не было, – довольно грустно призналась мисс Блайд.

Он встретился с ней взглядом.

– Она мне как жена, которой у меня пока не было, – отозвался он. – Думаю, что это должно сделать нас союзниками, а не врагами.

Она едва заметно улыбнулась:

– Возможно, мне придется внести изменения в лекцию, которую я иногда читаю моим девушкам. Возможно, надежда никогда не умирает окончательно, даже для самых забитых и презираемых членов человеческого общества.

– Или для самых привилегированных, – тихо сказал он.

Глава 17

Присцилла редко ходила на берег в этот последний месяц. Хотя тропинка не была опасно крутой, на спуске было трудно сохранять равновесие, а беременность делала обратный подъем весьма утомительным.

Но сегодня она спустилась вниз: ее приманили искры солнца, сверкавшие на волнах, и ярко освещенный песок. Небо было бледно-голубым, а море – на тон темнее. Стоял безупречный день далеко не безупречного лета.

Однако это лето никак нельзя было назвать мрачным. Поднимаясь обратно к своему коттеджу и напоминая себе, что спешить ей некуда и она может идти хоть полчаса, если ей того захочется, Присцилла думала о том, что она здесь счастлива.

На фермах вокруг Фэрлайта было несколько более молодых жителей и семей, но в самой деревне все жители были людьми немолодыми и жили либо в одиночестве, либо парами. Они открыли ей свои сердца, и ее радостное ожидание приближающегося рождения ребенка стало и их радостным ожиданием. Они постоянно давали ей советы, которые часто оказывались противоречивыми. Например, миссис Уайтинг если бы могла, то заставила бы ее целыми днями сидеть в кресле, поставив ноги на скамеечку. Но была и мисс Корк, которая рекомендовала энергичную прогулку вдоль берега дважды в день, утром и вечером.

Мистер и миссис Дженкерсон, которые оставили процветающее дело и переехали сюда из Лондона семь лет назад, уйдя на покой, предложили ей работу. Миссис Дженкерсон часто было одиноко, как объяснил ее муж, а передвигаться ей стало трудновато. Они оба будут безмерно благодарны, если мисс Уэнтуорт сможет составлять ей компанию… скажем, три дня в неделю? Они с удовольствием заплатят ей за потраченное на них время.

Присцилла заверила их, что будет счастлива составить компанию миссис Дженкерсон, но у нее нет желания брать с них деньги.

Однако они на этом настояли.

– Видите ли, мисс Уэнтуорт, – объяснил ей мистер Дженкерсон, – люди деловые чувствуют себя спокойнее, если платят за услуги. Тогда не может быть речи о том, что кто-то у кого-то в долгу.

Присцилла приняла их доброту, прекрасно понимая, что миссис Дженкерсон отнюдь не страдает от одиночества, поскольку в деревне у нее масса друзей. И не было особенно заметно, чтобы ей было трудно передвигаться.

Другие жители тоже начали упоминать о том, что им пригодилась бы такая-то или такая-то помощь в их повседневной жизни. Это никогда не было чем-то неприятным или унизительным. Например, мистер Фиб-бинс обнаружил, что в возрасте семидесяти двух лет у него стали сдавать глаза, так что он сам уже не сможет перечитать свои любимые книги, и он хочет, чтобы она читала ему иногда вслух.