- Да убери же ты лапу! - взвилась я со стула.

На меня с интересом поглядели красными глазенками. Затем плавно поднялись, скользящим движением приблизились и жарким шепотом поинтересовались:

- Возбуждаю?

- Вымораживаешь! - искренне воскликнула я. - До сих пор морозит, а тут еще ты со своими ледяными лапами!

Интерес в глазенках сменился недоумением. Поднял ладонь, поднес к лицу, поразглядывал и выдал:

- Да нет же, оболочка на месте, значит выморозить не мог.

И вот после этого я честно призналась:

- Мужик, я тебя боюсь.

Этот взял, лицо поправил, кожу на руках, после чего чертовски обольстительно мне улыбнулся. И сердце главное послушно дрогнуло, дыхание у меня участилось, в голове потемнело, и голос предательски дрогнул, когда я выдохнула:

- Ничего у нас с тобой не получится, я монстров с детства не очень люблю, скорее даже наоборот. Так что хорош скалиться, уродик ты мой жутенький, пошли искать портняцкую местную.

И вот тут лорд Эйн кажется, обиделся, потому как обратился бураном, да, жутким таким, с поблескивающими в нем красными глазенками, и умчался снежным вихрем. Я постояла, постояла... пошла поела, слуги как оказалось смылись так все и побросав, так что в одном из котлов я обнаружила недурственное мясное рагу, из печи вытащила слегка перерумянившийся хлеб. Нарезав хрустящую булку, набрала себе рагу в глиняную миску и села поесть. А что, все равно же жду. К тому же после полугода голодания ради свадебного платья возможность нормально поесть безумно радовало.

И вот я безмятежно ем, а дверь распахивается и влетает буран. Обращается снеголордиком и смотрит на меня голодными глазами.

- Чего? - нагло жуя, поинтересовалась я, и ложку облизала.

Рагу вышло чудное, и то, что перетомилось в казане немного его сделало только лучше.

- Ты чем занимаешься? - вопросил монстр, вокруг которого воздух вдруг начал сыпаться снежинками.

- Ем. А что, невидно? Так глаза протри, - ласково посоветовала снегордику.

Этот протирать не стал, подошел к столу, поглядел на довольную меня и неожиданно жалобно произнес:

- Я тоже голоден.

Глянула на него, пожала плечами и сказала:

- Ну так не мешаю, ешь.

А этот взял, отодвинул стул, по-барски сел, подтянул рукова, и мило так мне:

- Ну так может ты стол для меня накроешь, дорогая?!

Я чуть не подавилась от такой наглости. Но ничего, сдержалась, прожевала, проглотила, и напомнила:

- Дорогой, начнем с того что я тебе задешево досталась, ты в меня вообще ни копейки не вложил, так что никакая я тебе ни "дорогая". Закончим тем, что я тебе как-никак любовница, - ехидно-наглая улыбочка, - а мы, феи любви, не созданы для кухни. Так что давай либо сам, либо слуг зови, либо женись, вот кстати в обязанности жены входит столь досадный пункт как кормление мужа.

Но этот, вместо того чтобы внять моей пламенной речи, перегнулся ко мне через стол и как прошипит:

- Дорогая, учитывая, что жены и ужина я лишился по твоей милости, будь так любезна сейчас встать и накрыть для меня, твоего господина, стол!

Чуть ломоть хлеба от такого не выронила. Но удержала, откусила кусь, прожевала удивленно взирая на обалдевающего от моей реакции лорда Эйна, и ответила:

- Слушай, снежинка, у тебя какая-то странная логика, должна признать. По твоей логике, если я твой замок разрушу, отстраивать его тоже я должна? Ты что издеваешься? Я и это яйцеподобие на морозе складывать? Мне что, заняться больше не чем!

И у кого-то через стол перегнувшегося банально отвисла челюсть. А мне его такого потрясенного даже жалко стало. Зачерпнула ложкой побольше рагу, сунула в приоткрытый снегов рот и сказала:

- На, поешь болезный. Сил наберись, а потом вставай уже и начинай, наконец, даму обслуживать. Я, между прочим вина хочу, а мне его еще никто не налил.