Хассиян несколько мгновений взирал на нее, с какой-то невероятной надеждой, что ее слова будут иными.

— Вы не осознаете, от чего столь бездумно отказываетесь? — мужчина невольно сжал пальцы в кулак, запрещая себе коснуться той, что столь стремительно ворвалась в его сердце. — Катарина… одно ваше слово, и вы получите все, что я в силах дать!

— И потеряю остатки уважения к себе? — Кати грустно улыбнулась ему, — Мне искренне жаль, я не желала вызвать подобные чувства у вас.

Жалость! Он видел в ее глазах жалость! И это отрезвило. Уничтожило уют этого сырого лестничного перехода, где она была так близко. Распутница, неверная жена, женщина, что предавала не раз… И она испытывала к нему лишь жалость!

— Уходите! — отрывистый приказ заставил Катарину вздрогнуть, но не подчиниться она не посмела.

Взбегая вверх по ступеням, девушка ни разу не оглянулась… а он ждал. Смотрел вслед убегающей от него женщины, и молил небеса, чтобы она остановилась…

Не обернулась. Не остановилась. И он принял ее решение как свое собственное. Надежда, глупая безрассудная надежда была безжалостно растоптана. Усталый император спустился в подземелье, проклиная свой долг правителя и необходимость слышать показания своей неверной любовницы.

Катарина вернулась в особняк Вилленских, испытывая странное чувство смеси радости и сожаления. Отцу она объяснила происходящее прекрасной работой лорда Анеро, и вернулась к прежней жизни. По дороге ее догнал Анраш, и Кати выйдя из кареты половину пути, проделала пешком, радостно улыбаясь яркому солнцу.

Спустя четыре дня посыльный принес приглашение на Летний Бал, в котором помимо имен членов семьи значилось и «Княгиня Катарина Арнар, урожденная ассер Вилленская», но Кати отказалась от высочайшего приглашения. Ни уговоры матери, ни прямое требование отца не смогли поколебать ее решимости.

Радость вернувшейся с празднества Елизаветы, по поводу отставки новой фаворитки, Катарина встретила лишь грустной усмешкой, и ее решение не посещать дворец лишь укрепилось. Увы, в ее жизнь вновь вмешалось послание королевы Шарратаса.

— Леди Катарина, — горничная вошла в тот самый момент, когда Кати надевала серое платье, в котором ходила помогать лекарю, — вас ожидает леди Вьетени. Она настаивает на встрече.

Подозрения вихрем ворвались в мысли, но девушка, улыбаясь, ответила:

— Проводите в малую гостиную, я спущусь.

Она хотела надеть наряд, приличествующий леди ее положения, но… гостья явилась незваной, в этой ситуации Кати не обязана была придерживаться строгих правил этикета. Предчувствуя недоброе, Катарина быстро спустилась в холл, даже не обратив внимания на следующего за ней тенью Анраша и войдя в гостиную, где принимали личных посетителей, вежливо улыбнулась гостье.

— Княгиня Арнар, — леди Вьетени поднялась, приветливо улыбнулась девушке, — премного благодарна за решение не отказать в… — быстрый взгляд на находившуюся здесь же баронессу, и продолжение с намеком, — в личной беседе.

Баронесса ассер Вилленская намек поняла, величественно поднялась, и несмотря на обиду, произнесла вежливо:

— Рада была повидать вас, леди Вьетени.

— И мне бесконечно приятно было вновь видеть одну из умнейших дам Ратасса, — лесть лилась рекой, и это лишь подтверждало подозрения Кати.

Придворные манеры и льстивые речи испарились как роса, едва за баронессой закрылась дверь.