— Я так хотела увидеть короля и королеву, — обиженно всхлипнула Кати.

— Ладно, — брат схватил ее за руку и потянул за собой, — одним глазком глянем и побежим обратно.

Два подростка бежали по короткой дороге, через поле, спеша в порт. Они увидели белые паруса королевской галеры, когда мчались по прибрежным склонам. Кати радостно закричала и помахала кораблю рукой, Гар с восхищением рассматривал королевское судно.

А в порту гремели пушки, народ приветствовал правящую чету радостными криками, женщины бросали на дорогу цветы…

Гар и Кати оказались на пристани как раз к тому моменту, как корабль причалил, и королевская семья сошла на берег.

Восторженная баронесса Катарина ассер Вилленская во все глаза разглядывала как по сходням, верхом на белоснежном жеребце съезжает наследный принц Дариан. Но принц не заинтересовал девушку, потому что с затаенным трепетом Кати ожидала появления той, чьей фрейлиной ей надлежало стать. Королева Еитара вступила на берег княжества Ортанон, ведомая возлюбленным супругом и девушка с облегчением выдохнула — теперь она не боялась своего предназначения. Она с первого взгляда поняла, что ей предстоит прислуживать доброй и благородной женщине, и тревога за будущее покинула Катарину.

— Гар, все, бежим обратно, — попросила Кати, дергая брата за рукав.

— Он смотрит сюда, — напряженно прошептал ассер Вилленский.

— Кто? — удивленно спросила Кати.

— Наследник. Идем.

Гар провел ее сквозь толпу, затем через подворотни и вскоре они снова бежали по дороге через поля, надеясь успеть домой вовремя.

Это был день, когда ее дядя, князь Виленсо Ортанон подписал договор, в котором признавал свое княжество вассалом королевства Шарратас. После публичного принесения князем клятвы верности королю Ранамиру, в княжестве были объявлены празднества. И лишь на третий день Катарина ассер Вилленская, была призвана в княжеский дворец — юной баронессе предстояло еще с тремя девушками из княжества поступить в услужение к королеве.

Ее королевское величество ожидала фрейлин в саду, в окружении первых дам княжества.

— Позвольте представить вам мою племянницу, Катарину ассер Вилленскую, — произнес князь Виленсо Ортанон, подводя девушку к королеве. — И моя личная, нижайшая просьба, устроить судьбу Катарины.

Королева была высокой, светловолосой женщиной с доброй улыбкой и Кати сразу почувствовала к ней расположение. Ее величество в свою очередь рассматривала хрупкую темноволосую девушку, с огромными светло карими глазами и кожей, настолько белоснежной и гладкой, что придавала Кати сходство с фарфоровой куклой.

— Дитя мое, — королева протянула руку, повинуясь Кати подошла ближе, присела в реверансе, — воистину вы прелестнейшая из дочерей Ортанона.

Смущение, проступившее румянцем на личике Кати, покорило королеву окончательно, и девушка была назначена в приближенные фрейлины королевы.

А вскоре Катарина вдыхала соленый воздух, и надеялась что соленые морские брызги будут достаточным оправданием, для горьких слез, которые катились по бледным щекам — она покидала родину, родителей, свой дом… В сердце юной баронессы была и радость встречи с неведомой, но желанной придворной жизнью одного из великолепнейших дворов Ассарана, и горечь от расставания с тем, что было близким и родным.

— Дитя мое, — королева подошла к фрейлине, и ласково улыбнулась, — год пролетит как сон, и вы сможете навестить родных. А возможно, — королева хитро подмигнула, — вы вернетесь уже как невеста.

— Ваше Величество, — Кати склонилась в реверансе, — я буду ждать возвращения на родину, но прошу простить меня за неуместные слезы.