Как то задумчиво, скорее просто повод хоть что то сказать. Ему нужно было время. Нужно что то для себя понять.

И я тогда не понимала еще…

– А кто вы? – спросила я. – На самом деле? Или о таких вещах нельзя говорить?

Он глянул мне в глаза. Удивленно.

– Вы еще не поняли?

– Нет, – сказала я.

– Я думал, вы поймете еще тогда, – какая то усталость в его голосе. – Или потом, увидев в газетах. У вас есть газеты?

Он огляделся. Нет, здесь не было ни одной.

Я ждала.

– Рикхард, – сказал он.

– Рикхард? А дальше? – нет, я все еще не в силах…

Император – это слишком для меня. Не укладывалось в голове.

– В моем случае достаточно имени, – сказал он. – Только не дергайтесь, пожалуйста. Сидите спокойно. Это ничего не меняет.

И вот только тогда меня накрыло. Я дура наверно… действительно дура. Я видела его фото не раз. Но это невозможно.

Я сидела и во все глаза смотрела на него, борясь с желание вскочить… или наоборот – упасть на колени.

– Не бледнейте так, – сказал он. – Все ведь было хорошо.

Поставил бокал на стол, поднялся на ноги. Протянул мне руку.

Я поднялась.

Он обхватил ладонями мою талию, привлекая к себе.

– От вас больше не пахнет рыбой, – с легкой усмешкой сказал он, и я покраснела. – Немного мылом, и каким то травами… ромашкой? Мне нравится. Повернитесь, я расстегну ваше платье.

Свой сюртук он повесил на спинку стула.

Я чувствовала запах его одеколона – легкий, ненавязчивый, немного пряный, запах дерева и свежевспаханной земли. Так удивительно. Все тот же. Такой притягательный, что кружилась голова.

Я не могла прийти в себя. Меня трясло, когда я начинала думать, что за человек со мной рядом. Он ведь не шутит, это действительно так. Пусть и безумно.

Колотилось сердце.

Он снял с меня платье – спокойно и так привычно, словно делал это каждый вечер. Теперь на мне было белье. Красивое, но не самое новое. И чулки… чулки заштопанные на бедре – под платьем не видно, а Миклош обычно уже пьяный, ему все равно, я устала… И сейчас немного неловко. К черту…

Рикхард обнял меня. Вот так, как стоял, сзади, обхватив, прижавшись подбородком к моему виску… слегка колючим подбородком. Теплым… Я стояла, замерев, чувствуя всем телом его глубокое, чуть рваное дыхание.

– Ты вся дрожишь, – шепнул он.

– Мне страшно.

– Почему? Я не сделаю тебе больно.

У меня дрогнули губы. Я вовсе не этого боюсь.

Качнула головой.

– Я боюсь сделать что то не так, – сказала я.

– В тот раз ты не боялась.

– Я была малолетней девственницей. Какой с меня спрос?

– М мм, – сказал он. – Уровень ответственности изменился? Боишься не оправдать ожиданий?

Усмехнулся. Чуть потерся носом о мои волосы.

– Да, боюсь.

– Не бойся. Я сам не знаю, чего жду от этой встречи. Все вышло случайно.

– И что мне делать? – наверно очень глупый вопрос.

– А что ты умеешь?

Я вздрогнула.

– Мне нечем тебя удивить, – сказала я. – У нас дешевый портовый бордель, а у моряков нехитрые запросы.

– Хорошо, – согласился он. – Не нужно меня удивлять, я, наверно, умею побольше твоих моряков. Но сейчас мне хочется чего то простого. Обычного. Как это бывает дома, знаешь…

– Не знаю, – честно сказала я.

– Я тоже.

Была в этом какая то горечь.