И обогнув ледяную скульптуру, я таки открыла дверь, вышла в коридор.

   Вслед мне полетел неожиданный вопрос:

   – Виэль, Охард говорил с тобой?

   – О чем? – заинтересовалась я, придерживая створку, и заглядывая в учебный класс.

   Ледяная скульптура испарилась, а вот цветок все так же искрился посреди кабинета. Шеф, сидящий вполоборота ко мне, слегка иронично улыбнулся и произнес:

   – О том, что вы из разных биологических видов.

   О чем– то таком вроде как речь шла, но тут столько новой информации, что не разберешься, в любом случае сочла своим долгом заметить:

   – Как будущему правителю вам просто необходимо проявлять больше терпимости к иным расам, в конце концов в Зандарате толерантность в моде.

   После моих слов улыбка шефа несколько померкла, я же изобразив книксен, торопливо закрыла дверь. Постояла в коридоре.

   Подумала.

   Поразмыслила.

   Раскинула мозгами.

   Прикинула в уме.

   И совершенно определенно поняла, что я не могу это пропустить!

   Серьезно не могу. Ни коим образом.

   Так что с воплем:

   – Охард, бросай прелести и топай ко мне! – я помчалась за женихом.

Через пятнадцать минут, не больше, и то потому что Топорович свою жиденькую бороденку слишком долго укладывал, мы все стояли у лужи в приемно-лужевом зале. Мы это я и Охард, которые собственно изначально мною планировались, а вот незапланированных тут было ДокЭрСатан Эмаркад Шаверский Топорович, практически вся прислуга, сделавшая вид, что всем срочно надо в столицу по срочным делам, типа как бы: "Ах а вы во дворец? Ну ничего, нам и через тудой можно!". Догадываюсь, что "тудой" их маршрут планировал и ограничиться. Помимо слуг все преподы так же были здесь в парадных костюмах. И даже дворецкий. Охрана тоже хотела с нами, но охране было нельзя, поэтому она тяжело и завистливо вздыхала, явно действуя мне на нервы и ожидая, что я сжалюсь и мы их тоже возьмем с собой. Не возьмем! Кто мне будет шефа охранять?!

   – Ну, все собрались? – нервно спросила я.

   Все радостно загалдели. Все были в своих лучших нарядах, счастливые такие, и с маленькими зеркальцами.

   Ну почти все. Потому как от лестницы ко мне бежал второй секретарь Допун со стандартным зеркальцем на ручке. Примчался, едва не поскользнувшись, вручил зеркало мне. Со сверкающей глади на меня взирала печальная морда Касиль. Драконница вся была в белом. То есть ее голове была белая лента, и на шее белая снежинка на ленточке тоже белой, но с серебристой каймой.

   – Он всегда будет льдом в наших сердцах, – произнесла с торжественной грустью драконница.

   – Кто? – не поняла я.

   На меня возмущенно взглянули, но тут же всхлипнули и Касиль пробормотала:

   – Не представляю как тебе больно, потерять любимого и даже не признаться ему в своей любви, что может быть хуже?! – и она зарыдала.

   – Да ничего, нормально, – я посмотрела на Охарда, Охард так же не понимающе на меня.

   Касиль взвыла, затем утерла лапкой слезы, и трагическим шепотом произнесла:

   – Наши говорят, он умирать там в гроте не пожелал, поднялся с трудом, а как поднялся никто и не понял, где вообще силы только взял, – всхлипнула. – Его предлагали унести на облака, воздушные никому никогда такую честь не оказывали, а он своими синими губами, весь кровью же истек, он с трудом выговорил "Смерть ради спасения крылатого народа – великая смерть, я горд, что мне выпала столь достойная награда.