И вообще глаза б мои не видели торжества этих двух селедок подлых, я про Харниса и Юалию, хотя в принципе Харнис забавная селедка – рогоностная такая. Хм, рогатая селедка. Черт, бесят.

   А жрец еще словно издеваясь, вещал над притихшим снежным народом:

   – Леди и лорды, снега избрали сэльдину!

   Толпа на миг затаила дыхание, а затем по рядам пронесся восторженный шепот.

   – Все, это конец, – Охард сжал мою ладонь, – если избрали снега, это уже не изменить.

   А болота ее случаем не избрали? И грязи там всякие? Нет, ну до чего же раздражает вся эта ситуация.

   – Эйн сказал, что коронация сто процентов провалится, – упрямо заявила я.

   – Виэль, – зеленомордый мой жених рывком развернул к себе, наклонился и прошипел, – снега избрали сэльдину, это уже все. Не отменить и не оспорить, это уже высшие силы вмешались, это Юалии только что передали власть казнить и миловать по собственному желанию. Фактически, теперь по ее приказу снега могут обагрить кровью, такой власти не было даже у покойного сэльда. И у его отца. И у отца его отца. Это власть, против которой даже твой страж бессилен. Нужно уходить, Виэль.

   Да, все серьезно, тем более зная Харниса...

   И тут торжественность обстановки как– то нарушил отдаленный топот. Лично я ничего не увидела, я тут не самая высокая, но Охард тихо охнул, а леди Тай, всхлипнув, ткнулась в плечо мужа лбом.

   – Что происходит? – заволновалась я.

   – Ххххарнис, – прошипел Охард, – он подготовился, тухлый рыбий хвост, здесь его личная гвардия, выходы все перекрыли.

   А вот это было уже вообще не весело. Вообще как– то не радостно. Я повернулась, посмотрела на Харниса, тот сделал вид, что моего взгляда вообще не заметил, но его акулья ухмылка была прямым подтверждением обратного. Ой– ой, эдак он мне сейчас за разгром своей комнаты устроит, а у меня катаны в руках нету, и страж мой теперь как бы не спасет... Мама... в смысле шеф... в смысле... спасите кто– нибудь очень почетного и жизненно важного секретаря от участи быть фаршем...

   Внезапно раздался устрашающий шум воды, словно волны набегают на берег, только шумно очень, затем капель запела, вот только капельки воды, срывающиеся с прозрачных сосулек, щедро украшавших потолок, падали на нас и вообще всех присутствующих искрящимися словно ограненные бриллианты ледяными крупинками. Красиво, конечно, вот только мне лично совсем не понравилась толпа в десять снежных при оружии и доспехах, которые по образовавшемуся проходу двинулись ко мне!

   И тут еще и жрец добавил заунывно– торжественно:

   – Воды избрали сэльдину!

   Да сколько уже можно то?

   – Проклятые икринки, – совсем упавшим голосом простонал Охард, – это конец, теперь даже бежать некуда.

   – Да уже как бы и никак, – испуганно сжавшись, прошептала я, едва эта делегация, я про закованных в латы снежных, взяла меня под караул, потеснив собственно всю оппозицию, да и слуг.

   Охарда от меня оттеснили, хотя он молча, но решительно сопротивлялся. Просто один из снежных вдарил моему жениху рукоятью катаны в живот, зеленомордатик сложился по полам, едва не взвыв от боли, и его оттеснили. Так что теперь стояли все ну и я отдельно в окружении снежно– латников. Спрашивается, какого я вообще сюда заявилась?!

   В довершении всего под благоговейное молчание присутствующих, отнесшихся к моему взятию под конвой как к досадной помехе зрелищу, жрец возвестил:

   – Ледяные ветра избрали сэльдину!

   Твою мать!

   И вот после этого все присутствующие воины, включая Харниса и моих конвоиров, рухнули на одно колено, чем меня очень порадовали, хотя радоваться тут нечему, но зато теперь я увидела собственно сияющую радостью Юалию, которая сидела ну так гордо, что дальше некуда.