– Ну и что?

– А то, что Энцио убили до того, как дом был взорван. Кто-то выстрелил ему в сердце и пырнул ножом – просто так, удовольствия ради. Ты улавливаешь картину?

Даки облизнул губы.

– Нет, приятель, не улавливаю.

– Анжело Бассалино погиб в автомобильной катастрофе. Ник Бассалино вернулся в Лос Анжелес. Я так полагаю, что ты должен мне сто пятьдесят тысяч.

– Не пытайся накормить меня дерьмом, – сердито сказал Даки. – Ты не можешь на самом деле…

– Я вот что тебе скажу, – прервал его Боско Сэм. – С процентами это составит ровно двести тысяч долларов. Два дня, дорогой мой. Я даю тебе два дня. Это очень великодушно с моей стороны.

– Прекрати, – застонал Даки. – Ты весь набит дерьмом. То, что ты хочешь сделать, это несправедливо!

– Несправедливо? Я был справедлив к тебе. Мне не нужно рассказывать тебе, что случится потом. Два дня это великодушно.

– Ты толстый мешок с дерьмом! – воскликнул Даки. – Завистливая задница! Ты получишь свои деньги.

Боско Сэм кивнул.

– Конечно, получу, мальчик Даки. Наличными. И я хочу получить их сегодня до шести вечера.

Он сунул остаток плитки шоколада в рот и пошел прочь. Даки вспотел.

Он не мог достать двести тысяч долларов к шести часам вечера. Никаким образом.

ГЛАВА 51

– Мужчина, который приходит к вам со своим торчащим членом, может быть, хочет поиметь вас, но разве он хочет, чтобы вы работали рядом с ним? Разве он хочет, чтобы вы получали такую же заработную плату за ту же работу, которую он делает? А как насчет парня на улице, который раздевает вас глазами, и на словах трахает вас вместе со своими друзьями. Разве он ровня вам? Так? Так?

Толпа женщин, среди которых затесалось несколько мужчин, собравшаяся на фестиваль рок – музыки, разразилась одобрительными криками.

– Слушайте, сестры, неужели вы хотите, чтобы вас вечно унижали эти свиньи мужчины? Старые свиньи с расистскими, шовинистическими, пристрастными, старомодными взглядами по каждому поводу, который затрагивает положение женщин сегодня в Америке? Для них мы просто куски задницы, которые должны выглядеть хорошенькими, рожать детей и сидеть дома.

Рио Джава выступала в перерыве между представлениями рок-групп. В своем огненном завитом парике и гриме с блестками на лице она сама выглядела как рок-звезда.

За последний год она стала не менее влиятельной и значительной фигурой, чем когда-то была Маргарет. И последователей у нее оказалось не меньше. Она увлекала за собой более широкий круг сторонников, чем Маргарет, ее обожали даже сексуальные меньшинства.

– Когда-нибудь я стану президентом, – говорила она всем, кто готов был слушать ее. – И я взорву всю эту вонючую, коррумпированную массу грязи, именуемую политикой.

– Для начала, – говорила она друзьям, – я разоблачу этого сукиного сына Ларри Болдинга. Когда я достану его, он уже ничего не будет добиваться в политике.

Ларри Болдинг, ее бывший любовник, политик с безупречной биографией, элегантной блондинкой женой и двумя прелестными маленькими детьми, выдвигал себя кандидатом в президенты.

Рио воздела обе руки над своим огненным париком и сжала кулаки.

– Поднимайтесь, сестры! – кричала она. – Поднимайтесь! Мы добьемся того, что хотим. Мы будем равными во всем!

Толпа свистела и криками выражала свое одобрение.

Рио почувствовала как ее ударила пуля. Она стояла неподвижно. Она улыбалась. А толпа, стоящая перед ней, свистели, топала и кричала.

– Поднимайтесь! – призывала Рио.