— Лучше поздоровайся… Джиджи, извини за опоздание, — сказал Байрон, ткнув друга в плечо и заставив его замолчать.

— Куда девались мои хорошие манеры? — вопросил небеса Арчи. — Джиджи! Рекламное агентство «Фрост, Рурк и Бернхейм» радо приветствовать тебя в своем лоне. От лица моих партнеров и от себя лично я приношу самые искренние извинения за то, что мы не смогли приветствовать тебя сегодня утром, но, увы…

Джиджи встала. В вертикальном положении она чувствовала себя намного увереннее.

— Я пришла сюда два с половиной часа назад, — ответила Джиджи, взглянув на часы. Про незваного гостя она совсем забыла. — Кажется, наступило время ленча, а я помню, что в мой первый рабочий день вы обещали пригласить меня куда-нибудь.

— Черт! Надо же, как скверно получилось… Извини, Джиджи, но мы ничего не могли поделать. Планы неожиданно изменились, — сказал Арчи.

— Придется отложить наш маленький праздник, — объяснил Байрон. — Рекламную кампанию «Пасты Бугаттини» надо будет начинать с нуля. Вчера вечером этот малый вернулся из Италии и забраковал все, что одобрил до своего отъезда.

«Обычная вещь для рекламного бизнеса, но худшего времени для этого выбрать было нельзя», — мрачно подумал он. Желание заказчика — закон. Тем более самого важного из их немногочисленных клиентов. Пришлось на несколько часов оставить Джиджи изучать журналы, пока они не разработали новый план.

— Байрон, подожди минутку, — сердито ответила Джиджи. — Я сумею найти дорогу до ближайшей закусочной, торгующей сандвичами с тунцом. Но вы с Арчи обещали провести меня по офису, познакомить со всеми, а во второй половине дня помочь мне устроиться. Больше ни минуты не останусь в этой комнате! Я чувствую себя так, словно меня опоили и погрузили на пароход, плывущий в Макао. Все начинается хуже некуда. Не понимаю, зачем вы так настойчиво приглашали меня? Ну ничего, на старой работе меня ждут с распростертыми объятиями, и я немедленно возвращаюсь туда.

Возмущенная приемом, который ей здесь оказали, она вздернула носик и раскраснелась. В Джиджи Орсини проснулись ее вспыльчивые предки — ирландцы со стороны матери и флорентийцы со стороны отца.

— Джиджи, у нас не было выбора…

— Бугаттини, наш главный клиент…

— Будь благоразумной…

— К чертовой матери благоразумие! Я ухожу отсюда, — с достоинством сказала Джиджи и взяла свою сумочку.

— Так вот вы какая! — раздался знакомый голос.

— Дэвид, где ты был, черт побери? — воскликнул Байрон.

— Дэвид, это ты во всем виноват! — заявил Арчи. — Джиджи хочет уйти, потому что ты не позаботился о ней, как тебя просили.

— Ну все, с меня хватит! — презрительно бросила Джиджи и решительно направилась к двери. «В довершение всего они приставили ко мне местного отщепенца», — мрачно подумала она, пытаясь протиснуться мимо долговязого малого, прислонившегося к косяку.

Но малый вытянул длинную руку, обхватил ее за талию, развернул, заставил вернуться в комнату и встал позади, продолжая крепко держать.

— Отпустите!

— Ни за что.

— Отпустите сейчас же!

— Не отпущу. Вы сегодня уже отвергли меня, чем ранили в самое сердце. — Похоже, он смеялся над ней. Хуже того — ни слова Джиджи, ни ее яростные попытки вырваться ни к чему не привели.