Внезапно Паскаль увидел себя со стороны и понял, насколько глупа его затея. На бешеной скорости он вернулся в дом в Сент-Джонс-Вуде и ворвался в дверь. Камеры были по-прежнему на месте. На столе стояла пустая чашка, из которой он пил кофе. Но Джини в доме не было. Паскаль заметил мельком, что готическое здание напротив пусто, но не придал этому значения. Ставни того окна были снова открыты. Вилла спала, погруженная во тьму.

Он молнией слетел вниз по лестнице, бросив все свои камеры и прочее оборудование. Паскаль не то что прикоснуться к ним не мог, даже видеть не хотел все эти проклятые фотоаппараты. Не в силах отдышаться, он стоял в прихожей. Свет по-прежнему не зажигался, телефон молчал.

В голову пришла новая безумная идея. Джини, конечно же, вернулась. Она приехала в Лондон, но направилась не сюда, а в хэмпстедский коттедж или, возможно, айлингтонскую квартиру. Неразборчиво нацарапав записку, он оставил ее на видном месте, а сам, не теряя времени, на полной скорости помчался в Хэмпстед, потом в Айлингтон, потом опять в Хэмпстед. Можно было не сомневаться: в Айлингтоне Джини не появлялась. На коврике перед дверью возвышалась кипа адресованной ей корреспонденции. На телефонном автоответчике мигал красный огонек. Но когда Паскаль дрожащими руками перемотал пленку и воспроизвел запись, то услышал лишь собственный голос, диктующий два бессвязных, идиотских послания. В Хэмпстеде ему уже довелось выслушать то же самое. Он в нерешительности замер на месте. В какой же из трех квартир ему лучше дожидаться ее возвращения? Между тем было уже три часа утра. Паскаль выглянул из окна на темную лужайку. По какой-то дурацкой прихоти он еще раз проиграл запись своего голоса на автоответчике. Наверное, такое желание можно было объяснить только помешательством.

Бездумно глядя во тьму, он слушал свое послание – нежное и бесполезное. Его собственный голос, произносящий слова любви, звучал с нескрываемой издевкой.

– Джон Хоторн в безопасности? – спросила Джини. Она уже дважды задавала этот вопрос Мэлоуну – один раз в машине, другой – в прихожей особняка. Однако ни разу не получила ответа. Теперь они находились в небольшой гостиной, примыкавшей к главному залу. Мэлоун стоял в дверях, как на часах. Из-за его спины доносилась какая-то возня, раздавались шаги и голоса. Она видела, что Мэлоун не спускает с нее глаз. На его лице застыло обычное замкнутое выражение, общее для всех охранников. Оглянувшись через плечо, чтобы увидеть, что там творится, он промямлил что-то нечленораздельное.

Джини сделала шаг вперед.

– Я задала вам вопрос, – резко бросила она. – Посол в безопасности?

– Да, мэм.

– Он здесь, в Оксфордшире?

Она видела, что охранник колеблется. В какой-то момент ей показалось, что он не желает отвечать, однако тот смилостивился.

– Нет, мэм. Сегодня вечером посол в Лондоне. Он проведет там весь уик-энд.

Джини отошла в сторону и оглядела комнату. Обстановка создавала ощущение уюта: стул, письменный стол, книжные полки, кресла. Телефона не было.

– Мне нужен телефон, – потребовала Джини. – Мне необходимо срочно позвонить.

– Мэм, я велел принести кофе. Вы… – Он запнулся. – Вы бы лучше сели, мэм.

– Мне некогда рассиживаться. Повторяю, мне нужен телефон. Я должна кое-кому срочно позвонить. – Она раздраженно взмахнула рукой и попыталась проскочить мимо него.

Но Мэлоун решительно поймал ее за руку.

– Прошу прощения, мэм. Видите ли. – Он снова ненадолго замолчал. – Объявлена тревога.