|
Зачем Макмаллен привез их в то убежище в Оксфордшире? Чтобы сбить их со следа. Он отвлек их внимание от Лондона, от этого места. Именно здесь они с Лиз встречались в прошлом. Паскаль и раньше подозревал, что между ней и Макмалленом существует тайный сговор, но даже допуская это, к каким дальнейшим выводам он пришел? Могла ли Лиз задумывать покушение на жизнь своего мужа, избрав своим орудием Макмаллена, еще тогда, раньше, когда они вместе прогуливались в этой части парка? Возможно ли такое, что, когда Макмаллен встретился здесь с Джини, он преследовал двоякую цель: не только вступить с ней в контакт, но и окончательно решить, как же он в итоге поступит?
«Каким же я был дураком, каким идиотом!» – подумал Паскаль, рванувшись с бугра на земле в сторону посольской ограды. Сквозь толщу кустарника и камуфляжной сетки он ничего не видел, зато слышал голоса, доносившиеся из сада. Белый как мел, он резко обернулся, хмуро глядя на земляной холм. «Нет, – подумал он, – нет, это невозможно. Бугор недостаточно высок, а кустарник по ту сторону ограды слишком плотный и высокий». Часы на церкви в отдалении пробили десять раз. Паскаль, словно примерзший к одному месту, неподвижно стоял, размышляя, каким образом Макмаллен все это спланировал, как это могло быть осуществлено. Наверняка не внутри сада, ибо любая попытка проникнуть внутрь заставила бы сработать установленную здесь сигнализацию. Значит, снаружи? Но с какого места? И откуда Макмаллен может знать время, когда посол выйдет в сад, если только сама Лиз не поможет ему устроить это? Паскаль озирался: трава, земляной бугор, мечеть, кольцевая дорога, высокий белый купол сверкающего зимнего неба. Он понял все буквально за минуту до того, как увидел в отдалении Джеймса Макмаллена. И понял только тогда, когда в глаза ему бросилась брешь в деревьях, росших позади ограды – та самая, что появилась в результате вырубки указанных Лиз деревьев. Он понял, когда, переведя взгляд на несколько градусов левее, увидел мечеть и ее минарет, взметнувшийся на сто метров ввысь. Буквально на секунду мысль перенесла его в прошлое. В Бейрут. В Белфаст. Там излюбленным местом снайперов были высокие здания, откуда можно было вести прицельный и потому смертоносный огонь. И именно в это мгновенье Паскаль увидел Макмаллена – буквально в сотне метров. Тот снял свою куртку и обернул ее вокруг какого-то предмета, который только что поднял с земли. Затем он вышел из ворот парка за ограду и пошел по кольцевой дороге. Паскаль бросился бежать. «Сегодня воскресенье, – думал он. – Третье воскресенье месяца. Так вот как они все задумали. Это случится сейчас».
Когда Джини, следуя за Хоторном, вышла на террасу позади дома, она отчетливо услышала потрескивание раций. Группа, стоявшая возле Лиз, стала многолюднее. Уступая Хоторну дорогу, люди расступились, и Джини поняла, что их теперь не менее десяти. Две медсестры, плачущая женщина, судя по одежде – прислуга, еще слуга, врачи и как минимум трос охранников. На краю террасы, не сводя взгляда с Лиз, стоял Мэлоун. Джини увидела, как он, насупившись, поднял руку и произнес что-то в микрофон, спрятанный в манжете. – Отведите их внутрь, – холодным от гнева голосом велел Хоторн. Джини обернулась и поняла, что этот приказ относился к Фрэнку Ромеро, который тут же начал оттеснять стоявших к дому. Возле Лиз остались только один врач и медсестра. Как только Хоторн с Джини спустились по ступеням террасы и вышли на лужайку, Ромеро и Мэлоун тут же переместились за их спины и пошли сзади метрах в двадцати от них. – Стойте там, ради всего святого, – тихо приказал Хоторн, обернувшись и глядя на телохранителей. – Я сам этим займусь, понятно? Джини видела, что Ромеро заколебался, но потом все же застыл на месте, однако Мэлоун проигнорировал приказание и остановился только тогда, когда остановились и Хоторн с Джини. |
