– Конечно, мама.

Зои скользнула за руль машины, закрыла дверцу и завела двигатель. Потом опустила стекло.

– Люблю тебя, милый. Береги себя. Не забывай надевать жилет и снимай мокрые носки для регби сразу после игры.

– Хорошо, мама. – Джейми покраснел. – Пока.

– Пока.

Зои выехала с подъездной дорожки, наблюдая в зеркало заднего вида, как Джейми весело машет ей рукой. Потом повернула за угол, и фигура сына пропала из виду. Миновав ворота и выбравшись на главную дорогу, Зои резко смахнула слезы и порылась в кармане пальто в поисках носового платка. И в сотый раз заверила себя, что в такие моменты страдает больше, чем Джейми. Особенно сегодня, поскольку Джеймса уже нет рядом.

Следуя указателям, она свернула к автостраде, ведущей обратно в Лондон. Еще час пути – и Зои будет дома. В голове вновь возник вопрос, не совершила ли она ошибку, отправив десятилетнего сына в школу-интернат, особенно сейчас, всего несколько недель спустя после тяжкой утраты – смерти прадеда. Однако Джейми нравилась эта частная школа, распорядок дня, общение с друзьями – все, чего Зои не могла обеспечить ему дома. В стенах школы он взрослел и развивался, становясь все более независимым.

Это отметил даже ее отец, Чарльз, когда Зои вчера вечером отвезла его в аэропорт Хитроу. Смерть отца сильно повлияла на него, и на красивом загорелом лице уже стали проявляться признаки старости.

– Ты у меня умница, дорогая, и можешь гордиться собой и своим сыном, – прошептал он ей на ухо, сжимая в прощальных объятиях. – Привози Джейми ко мне в Лос-Анджелес на каникулы. Мы так мало времени проводим вместе. Я по вас скучаю.

– Я тоже скучаю по тебе, папа, – призналась Зои.

А потом, немного потрясенная, смотрела вслед отцу, который проходил через арку металлоискателя. Обычно он почти не хвалил ее. Или ее сына.

В восемнадцать лет, поняв, что беременна, Зои чуть не спятила от потрясения и поселившейся в душе пустоты. Она только что закончила школу и поступила в университет. Сама мысль о ребенке казалась нелепой. И все же, несмотря на гнев и осуждение отца и друзей вкупе с давлением, исходящим совсем с другой стороны, в глубине души Зои понимала, что даст жизнь растущему внутри нее малышу. Ведь Джейми стал плодом любви, особенным, волшебным даром. И даже сейчас, когда прошло больше десяти лет, та любовь не стерлась полностью из ее сердца.

Мчась по автостраде в потоке других машин в сторону Лондона, Зои будто наяву вновь слышала слова отца, сказанные много лет назад.

– И что, он намерен жениться? Тот, кто тебя обрюхатил? Как бы то ни было, разбирайся сама, Зои. Ты совершила ошибку, тебе ее и исправлять!

Она с горечью подумала, что никогда и не надеялась выйти за него замуж.

В этой ситуации лишь любимый дедушка Джеймс сохранял спокойствие. Он просто молча находился рядом с Зои, поддерживал ее, тогда как все остальные вокруг, казалось, негодовали во весь голос.

Джеймс всегда по-особому относился к внучке. Этот добрый пожилой мужчина с глубоким, звучным голосом не любил, когда его звали «дедушкой», объясняя, что так чувствовал себя старым. В детстве Зои и понятия не имела, что он один из самых прославленных классических актеров в стране. Она росла в уютном доме в Блэкхите с матерью и старшим братом Маркусом. К тому времени, как ей исполнилось три года, родители уже развелись и она редко видела отца Чарльза, который перебрался в Лос-Анджелес. Так что именно Джеймс стал для нее воплощением отцовского образа. Его просторный загородный дом в Дорсете, Хейкрофт-хаус, с фруктовым садом и уютными спальнями в мансарде, хранил ее самые приятные детские воспоминания.

Джеймс частично отошел от дел и лишь изредка летал в Штаты сниматься в какой-нибудь эпизодической роли в фильме, чтобы, как он выражался, «заработать на бекон».