– Где я? – спросила девушка, затрепетавшая при виде незнакомой комнаты, неизвестного мужчины-аптекаря, подносившего ей нюхательную соль, силуэта полицейского, вырисовывающегося у входа.

Аптекарь разъяснил:

– Ничего страшного, мадемуазель. С вами случился обморок возле станции метро! С вами такое уже бывало?

Эти обычные слова вдруг напомнили Фирмене о необыкновенном происшествии…

Конечно, обморокам она была подвержена не более, чем другие. Знай аптекарь, что с ней произошло, он понял бы, почему девушка как подкошенная упала без чувств на тротуар.

Фирмена увидела нечто немыслимое, невероятное, внушающее невыразимые страх и радость.

Это было счастьем и кошмаром.

Фирмена резко села, спрыгнула с маленькой походной кровати, на которой лежала. Взглянув на себя в зеркало, поспешно поправила растрепавшуюся прическу. Аптекарь учтиво осведомился:

– Вы хорошо себя чувствуете, мадемуазель? Не боитесь идти на улицу? Может, найти вам машину?

Фирмена отрицательно покачала головой.

Нет, к ней вернулись силы, она была готова отправляться хоть на край света!

Молодая женщина наградила аптекаря несколькими монетами, так же поступила с полицейскими, тепло поблагодарив их за участие, затем, почти бегом, кинулась вон из аптеки, толпа перед которой уже рассосалась, устав от ожидания.

Что-то мешало ей в перчатке, она туда заглянула. Это был сложенный вчетверо листок бумаги.

Девушка смущенно развернула его и прочитала слова, торопливо выведенные карандашом:

«Да, Фирмена, это я!..»

И когда с преобразившимся от улыбки лицом Фирмена дошла до подписи, взор ее внезапно привлек, словно загипнотизировал, медленно направляющийся к ней мужчина.

Ах! Видение!

Недавно оно вызвало у Фирмены обморок, но теперь, казалось, девушка не собиралась терять сознания, совсем наоборот.

Словно во сне, с сияющими глазами, вытянутыми вперед руками, она двинулась ему навстречу.

И, несмотря на толпившихся вокруг прохожих, которые кидали насмешливые взгляды, делали ехидные замечания, Фирмена, еще не смея верить своему счастью, упала в объятия любовника, первого, единственного, настоящего.

– Фирмена!

– Морис!

Два существа прижимались друг к другу со страстью, на которую только способны человеческие создания, опьяненные радостью, счастьем, собственным чувством.

Обнимаясь, они не могли произнести ни слова. Они спрашивали друг друга взглядами, их губы не могли выразить нахлынувших на них мыслей и вопросов.

Внезапно Морис увлек Фирмену подальше от любопытной толпы.

Млея от счастья, девушка даже не слышала шуточек и острот, отпускаемых на свой счет. Морис усадил ее в фиакр, назвал кучеру адрес; лошади тронулись неторопливой рысью, и любовники, теперь укрытые от нескромной толпы, смогли наконец поговорить.

– Живой! Живой! – без устали шептала Фирмена, обволакивала Мориса долгим любящим взглядом, меж тем как юноша бормотал с бесконечным восторгом в глазах:

– Наконец-то я тебя нашел! Как долго я этого ждал! Да благословен будет Бог любви, подаривший нам…

Забившись в угол, Фирмена взглянула на любовника расширенными от ужаса глазами.

Девушка вспомнила о мрачной сцене на набережной Отей, свидетелем которой она явилась.

Она спросила с большой тревогой:

– Морис! Может, я сошла с ума, но что все-таки произошло? Я ведь…

Лицо девушки искажали нахлынувшие воспоминания.

– Я ведь видела, – с усилием продолжала она, – видела твой труп, обезглавленный труп…

Морис выглядел озадаченным, в глазах его промелькнуло беспокойство. Он попытался прервать Фирмену. Сделав усталый вид, он пожал плечами.