– Приблизительно так оно все и было, – жалобно признался Фандор. – Но, как вы выразились, старый дурак оказался осведомленнее меня… Жюв, у вас тоже есть что-нибудь новенькое?

– Нового нет, но зато я могу объяснить…

– Что же?

– Да почти все, черт побери!

– Вы разобрались в том, что произошло?

Жюв, до сего момента мирно покуривавший трубку, делавший большие затяжки и с удовольствием пускавший ровные колечки дыма, повернулся к Фандору с веселой ухмылкой, положив руки на колени:

– У тебя же все карты на руках!.. Теперь ты знаешь столько, что все вроде бы должно быть ясно как Божий день!

Но Фандор не поддался на провокацию:

– Не знаю уж, как оно должно быть, но, мой добрый Жюв, объясните мне ради Бога…

И он добавил с добродушной насмешкой:

– Не все же гении, черт побери!

Жюв устроился поудобнее в кресле, полицейский был в великолепном настроении, он упивался тем, что близится его звездный час.

– Хорошо, – ответил он, – слушай, раз не можешь обойтись без объяснений… Мой рассказ содержит мораль, он предостережет тебя, молодой человек, от самой отвратительной, страшной и чудовищной из человеческих слабостей…

– Только-то?

– Да. От любви!..

– Любви?..

– Ну конечно! Ты что, Фандор, не понимаешь? Вся эта трагедия произошла из-за любви!

Фандор злобно насупился.

– Так продолжайте, – сказал он. – Пока я вижу, что Плерматэн любил Фирмену, но не вижу причины…

– Сейчас увидишь! Все объяснение исчерпывается четырьмя фразами…

После истории в Гессе-Веймаре и пропажи поезда Владимир был вынужден исчезнуть, я имею в виду – как князь Владимир; я лично нахожусь в Гессе-Веймаре, ты отправился в Париж, так что руки у него оказались развязаны, так ведь?

– Верно… Тем более подложная телеграмма предписывала мне сидеть смирно…

– Вполне закономерно желая быть в курсе событий, Владимир решает расстаться с собственным именем и выдать себя за рабочего. Он погружается на дно, смешивается со всяким сбродом, принимает обличье Мориса. Отлично. Под видом Мориса Владимир знакомится с Фирменой, честной работницей, в которую безумно влюбляется… Фирмена любит Мориса, меж тем как Морис-Владимир, устав жить впроголодь, изобретает виконта де Плерматэна, при этом чувствуя полную свою безнаказанность: по его убеждению, я все еще в Гессе-Веймаре, а ты скрываешься; итак, он находит, что намного приятнее крутить любовь с Фирменой под личиной богача де Плерматэна, чем под личиной Мориса, от которого он замышляет избавиться. Улавливаешь, Фандор?

– Да, Жюв, продолжайте!

– И тогда происходит забавная штука. Виконт де Плерматэн знакомится с Фирменой, берет ее на содержание, одним словом, обманывает с ней рабочего Мориса, то есть, самого себя! Это, – добавил Жюв с улыбкой, – редчайший пример того, как мужчина сам себе наставляет рога…

– Точно!..

– И тут мой виконт де Плерматэн, по-прежнему безумно влюбленный, разумеется, не смея открыть Фирмене, что является Владимиром и Морисом в одном лице, загорается единственной мечтой: разлучить Фирмену с Морисом и заставить ее влюбиться в виконта, то есть, в самого себя!

– Довольно логично!

– А я что говорю! Но на беду, Фирмена просто чокнулась на Морисе! Она не любит виконта, и он это понимает, тем более, имеет возможность сравнивать очаровательную возлюбленную Мориса со скверной любовницей де Плерматэна! Что делать? У Владимира появляется гениальная идея: покончить с собой, отправить Мориса на тот свет.