Ради этого человека она столько всего претерпела, вынесла, перестрадала. Бандит насмехался над ней, издевался над ее чувством, растоптал ее любовь, плюнул ей в душу.

На протяжении нескольких минут, которые она провела с Морисом и Фирменой, княгиня готова была тысячу раз умереть!.. Ради любви к мужу она пожертвовала своим честным именем, положением при Гессе-Веймарском дворе.

В любви была заключена вся ее жизнь, больше, чем жизнь, – смысл ее существования!..

И внезапно все рухнуло.

На ее долю остались лишь страдания; она видела, что князь любит другую, чувствовала его неприязнь, безразличие к ее горю.

Княгиня понимала, что муж испытывает к Фирмене истинное, глубокое чувство; ее любовь к мужу, натолкнувшись на страсть к другой женщине, породила чудовищную ненависть. Она возненавидела негодяя, втянувшего ее в свои грязные делишки, а теперь отталкивающего, – с насмешливой улыбкой, надменно пожимая плечами.

Княгиня не сознавала всей серьезности сделанного шага. В ней сидела другая, совершенно незнакомая женщина, жаждущая отмщения.

Она вдруг вспомнила о том, что Жюв собирается схватить князя; ей представилась чудовищная сцена ареста… Однако она не дрогнула.

Направляясь к Жюву, княгиня не думала о себе, ее мысли были заняты лишь одним, как она скажет: виконт де Плерматэн – это князь Владимир, арестуйте его, отомстите за меня!

Милосердие Жюва, необычная лояльность полицейского, отказавшегося задержать женщину, которая явилась с повинной, поверившего ее обещанию, повергли княгиню в смятение.

Полицейский оставил ее на свободе, что теперь будет с ней?

Впервые с той страшной минуты, когда она в Морисе узнала черты виконта де Плерматэна, она вспомнила о себе. Знатная дама содрогнулась перед ожидавшей ее неизвестностью. Ее завтра, послезавтра были в тумане.

Ах! Несомненно, месть свершится; несомненно, благодаря ее сведениям, Жюв схватит Фантомаса и Владимира, а ее, как обещал, оставит на свободе…

Но что будет с ней, оставшейся одной-одинешенькой на белом свете, с разбитым сердцем, без любви, которая доставляла ей не только тяжкие минуты страдания, но и мгновения безудержного счастья?

Она увидела себя в тисках неизбежности, и бедная женщина, ступившая на путь предательства только потому, что всецело отдалась своей любви, поняла, что ее ждет жестокая расплата за ошибки.

Затем ее мысли невольно обратилась к Фантомасу.

Она обещала предать его в руки правосудия… Она не колебалась. Она сделает это. Но получится ли у нее?

Таким образом размышляя, княгиня, словно сомнамбула, брела вперед, не разбирая пути. Миновало первое возбуждение, она вновь владела своими чувствами, была готова к решительной борьбе.

А ей и правда предстояла борьба. Конечно, князь Владимир не знал, что она виделась с Жювом, но во время их последней встречи, когда он предстал перед ней в облике Мориса, от него не ускользнуло ее настроение.

Княгиня была слишком прямодушной, чтобы обманывать себя.

– Он знает, – признала она, – о моем страдании, знает о моей ревности, он будет держаться настороже… Если я хочу помочь Жюву, надо схитрить. Что ж! Буду хитрить.

Она уже пересекла бульвар и, потупив голову, шла куда глаза глядят по узким, извилистым улочкам квартала Батиньоль; на углу незнакомой улицы она прочитала ее название: «Воробьиная». Княгиня пожала плечами, сознавая всю степень безумия, которое завело ее в этот эксцентричный квартал.

Знатная дама подозвала фиакр.

– На Елисейские поля! И побыстрее! Я очень спешу!

Она торопилась домой, надеясь попасть туда раньше виконта де Плерматэна.

Открыв дверь спальни, княгиня услышала эти слова, произнесенные спокойным, хотя и сердитым голосом. Виконт де Плерматэн стоял посреди комнаты, лицом к входу, вызывающе скрестив руки на груди.