К облегчению Бренны, Кейн не вспомнил, что отговаривал ее, и вынул другой пистолет.

– Ничего страшного. Я посмотрю, что там еще. Оставайся здесь.

Бренна, борясь с тошнотой, вытерла рот подолом, пожалев о новом платье, погубленном потом и пылью. Выпрямившись, девушка жадно вдыхала соленый воздух. Все еще трепеща, она пробралась поближе к перевернутой карете. Кейн, очевидно, зашел с другой стороны и исчез из виду. Послышался слабый звук. Бренна замерла. Звук повторился – тяжелое клокочущее дыхание. Дыхание человека, боровшегося за каждую лишнюю секунду жизни.

Бренна медленно обошла кругом, скользя по песку. Кейн стоял на коленях около какой-то черной массы, от которой и исходил странный шум.

– Нейл.

Нейл лежал, свернувшись, как ребенок, обхватив большой острый валун, край которого пронзил его грудь. Лужицы крови пятнали песок. Однако он был в сознании; исхудавшее лицо покрывала испарина. Глаза устремлены на море, словно он настороженно прислушивался к шуму прибоя. Черная одежда делала его похожим на полураздавленного чудовищного паука. Бренна отступила, едва сдержав крик.

– Я же велел тебе не смотреть, – покачал головой Кейн. – Но не волнуйся, негодяй больше не опасен. Ему осталось всего несколько минут. Но он не сдается и, похоже, не думает о смерти.

Булькающее, свистящее дыхание вырывалось из груди умирающего. «Все это словно сон, – вдруг подумалось Бренне. – Черная карета, трупы лошадей, человек, за которого я когда-то вышла замуж. Тот, кто владел моим телом без любви и дважды пытался убить. И все из-за девственности. Утраченной девственности и глупой гордости».

Но она ничего не чувствовала. Ни гнева, ни ненависти, ни даже отвращения – лишь молча смотрела на Нейла, более чем когда-либо напоминавшего скелет. Сейчас он навеки закроет глаза и отправится… в ад?

Что-то толкнуло Бренну подойти ближе и встать на колени на мокрый твердый песок.

– Нейл, – прошептала она, – ты меня слышишь? Затрудненное дыхание стало чуть пореже. Веки затрепетали.

– Нейл… мне жаль… жаль, что все так вышло.

Бескровные губы иронически скривились. Шрам на левой щеке отливал серебром.

– Нет… – с трудом выдавил он, – нет… ты… сука…

Бренна до боли закусила губы. Ужасно сердиться на умирающего, но ярость, жаркая и неукротимая, уже бушевала в ней, и она не сдержалась.

– Тебя погубили собственные ошибки, а не я! – тихо вскрикнула она. – Вини только себя и за паралич, и за свою гибель! Ты заплатил кучеру, чтобы тот столкнул нас с дороги, верно?

– Ты… заслужила… – Нейл едва шевелил губами. – Я… проклинаю тебя… Пусть до конца дней тебе не знать… покоя… пусть… надругаются… над тобой… как над… грязной шлюхой…

Бренне пришлось наклониться ближе, чтобы услышать последние слова.

– …над грязной шлюхой…

В черных глазах сверкало злобное торжество. Проклятие повисло в воздухе ядовитым туманом. Бренна поспешно взглянула на Кейна. Тот рассеянно хмурился, очевидно, думая о другом.

– Нейл, не говори так! – охнула она. – Что бы ни случилось, ты это не всерьез!

– Зря надеешься. Будь ты…

Глаза подернулись пеленой. Рука судорожно дернулась. Нейл застыл.

– Нейл!

– Он мертв. С такой раной долго не протянешь.

Бренна захлебнулась слезами.

– Ради Бога, Бренна, по ком ты плачешь? Этот человек пытался дважды убить тебя.