И потрясенная Бренна увидела, как Аркадия зашла в угол и отодвинула бамбуковую ширму. За ней на уровне глаз висела потемневшая от времени миниатюра. Аркадия осторожно отодвинула ее в сторону. Оказалось, что картина скрывает небольшое стеклянное окошечко.

– Они не увидят нас, – прошептала девушка и взмахом руки подозвала Бренну. – Посмотрите-ка.

Видя, что Бренна не решается подойти, Аркадия взяла ее за руку и потащила к окошечку с силой, удивительной для такого маленького создания.

– Вот! Видите? Женщина ублажает мужчину, и посмотрите, как наслаждается сама! Сколько удовольствия он ей дарит!

Перед Бренной была соседняя комната, очень похожая на ее собственную, освещенная только слабо мерцающими свечами в настенных канделябрах. Посреди возвышалась огромная кровать, на которой лежали обнаженные мужчина и женщина. Их тела отсвечивали в желтом пламени кремово-золотистым сиянием. Женщина небрежно раскинулась на атласных простынях: спина выгнута, ноги раздвинуты, рот чуть приоткрыт. Мужчина наклонился над ней, припав губами к ее груди в долгом страстном поцелуе…

У Бренны перехватило дыхание. В этой сцене было нечто неправдоподобное, призрачное, словно отблески, бросаемые неверным светом, делали окружающее нереальным. Но, немного опомнившись, она поняла, что все происходит на самом деле. В комнате, отделенной от розовой спальни только стеной, мужчина и женщина сплелись…

– Нет!

Она отпрянула от окошка; сердце билось так, что, казалось, вот-вот разорвется.

– Но вы не видели…

– Я увидела все, что хотела, – твердо ответила Бренна.

– Позже вам, возможно, захочется понаблюдать еще немного. И тогда отодвиньте миниатюру и глядите сколько угодно.

Бренна вздрогнула. Но Аркадия лишь едва заметно лукаво улыбалась, как кошка, отведавшая сливок.

– Вам, кажется, нравится жить здесь, Аркадия?

– Да! И что тут плохого? – рассерженно произнесла девушка. – Я родом из Нечиза, двенадцатая из тринадцати детей. Мы были очень бедны и часто голодали. Не было даже куска хлеба! В четырнадцать меня изнасиловали, но ребенок родился мертвым. И… и тогда мне пришлось покинуть родной дом. Мать заболела, жить стало не на что, и я приехала сюда и нашла миссис Суит. Она женщина строгая, но зато еды вдоволь и я ношу красивые платья! Мне нравится хорошо одеваться.

Голос Аркадии был высоким и нежным, как у ребенка.

– У меня пять платьев! Пять прекрасных шелковых платьев. И… мужчины обнимают меня и любят… и мне становится так хорошо…

– Сколько вы пробыли здесь?

– Два года. С пятнадцати лет.

Значит, бедняжке всего семнадцать! На два года младше ее! Бренна не знала, что сказать.

– Я… пожалуй, пора спать, – выдавила она. К ее облегчению, Аркадия кивнула и, улыбнувшись, ушла.

Бренна легла на кровать и попыталась не прислушиваться к звукам, доносившимся из другой части дома, – треньканью фортепьяно, разнузданному смеху, крикам. Она вспомнила о проклятом окошечке. Что, если можно подсматривать и за ней?

Бренна поспешно обыскала комнату, но ничего не нашла. Или просто глазок так искусно спрятан?

Она не знала, сколько времени прождала Кейна, просыпаясь и снова засыпая. Но внезапно он возник рядом и грубо потряс ее за плечо.

– Вставай! У нас много дел! Придется выйти на улицу.

– На улицу? – непонимающе пробормотала сонная Бренна. – Кажется, ты сказал, что мы должны скрываться!

– Так и есть. Но сейчас темно, и нас не увидят.