— Мне не хотелось бы быть навязчивым, но, раз уж вы меня сразу не выставили, раз уж у нас завязался разговор, давайте пройдем в комнату. Согласитесь, что коридор — не самое подходящее место для беседы.

— «Не бойся гостя сидячего, бойся гостя стоячего», — сказала Вика и смутилась. Эта поговорка была явно некстати. Но Иван не обиделся:

— Ну так что, вы пригласите меня в «сидячие» гости?

— Конечно! — Вика словно в себя пришла. — Кофе хотите? Или чаю?

— И кофе, и чаю, и вообще все, что предложите.

Они прошли на кухню. Вика поставила чайник и в ожидании, пока он закипит, присела на табурет у кухонного стола. Иван опять устроился по-хозяйски удобно, на диване. Но Вика восприняла это как само собой разумеющееся. Как все-таки здорово, что он пришел! Иван словно подслушал ее мысли:

— Нет, вы все-таки удивительная женщина! К вам ночью вваливается малознакомый человек, и вы его мало того что пускаете и поите кофе — даже не спрашиваете, чего ему, собственно, от вас надо?

Вика улыбнулась:

— И что вам от меня надо?

— Сказать по правде — ничего. Просто вот пришел…

И опять, как ни странно, Вика приняла это как должное.

— Вы, наверное, не поверите, — Иван смущенно посмотрел на Вику, — но так я поступил в первый раз в жизни. Ведь вообще-то я рационалист.

— Ну и что?

— Ничего. А сейчас вот взял и пришел к вам просто так, потому что вдруг очень захотелось вас увидеть. Глупо…

— Почему же? Тем более…

— Тем более что?

Вика ответила не сразу. Сначала она насыпала в чашки кофе, потом залила его кипятком, потом подошла к холодильнику, чтобы достать молока. Проделав все эти механические движения, она села напротив Ивана и сказала, не поднимая глаз:

— Мне тоже хотелось вас увидеть.

Он быстро взглянул на нее:

— У вас что-то случилось?

— Да.

— Расскажите, — попросил он.

— Вы все равно не сможете помочь.

— Все равно расскажите.

Незаметно для себя, слово за слово, Вика все ему выложила. И как Аникеев заключил с ней сделку, и как она подружилась с женой Володи Городецкого, и все, что было потом. Иван слушал и все больше хмурился. В середине рассказа Вика сама не заметила, как стала говорить Ивану «ты». Это получилось само собой — Вике казалось, что она уже сто лет знает этого человека.

— Ну вот, а теперь Катя из-за меня оказалась в больнице и потеряла ребенка, — с отчаянием закончила Вика. — Я последняя дрянь, правильно меня назвал ее муж.

Она робко посмотрела на своего визави. Тот сидел мрачнее тучи. «Ну вот, — подумала Вика, — сейчас он встанет и уйдет. И будет прав. Если человек предал один раз, ему нельзя верить. Он предаст еще и еще. А с предателями задушевных бесед не ведут».

Однако Иван, кажется, уходить не собирался.

Несколько минут прошли в тягостном молчании. Наконец Вика не выдержала:

— Что ты теперь обо мне думаешь?

— Что? — Иван посмотрел на нее. — Тебя очень ловко втянули в дурную игру.

— Ничего себе втянули! Я же сама согласилась! Нужно было сразу послать этого Аникеева к черту…

— Ну да, и остаться с перспективой всю жизнь прозябать даже не на вторых — на третьих ролях. Он хорошо сыграл на твоем здоровом честолюбии. В конце концов, не твоя вина, что в этом мире люди в основном продвигаются с помощью связей и протекции.