Некоторое время всадники ехали молча. Герцог размышлял о прибывающих сегодня днем девушках. Одна из них станет его женой и разделит с ним совершенство Оллертона.

Вдруг Анита, словно прочитав его мысли, очень мягко спросила:

— Вы обязаны это сделать?

Герцогу не пришло в голову, что он должен возмутиться ее осведомленностью в его личных делах.

— У меня нет другого выхода, — спокойно ответил он. — Если этот вечер окончится неудачей, придется устраивать другие приемы. Но финал один. Я не могу убежать!

Желая заглушить собственные мысли, герцог коснулся крупа Громовержца кончиком хлыста. Жеребец галопом ринулся вперед, и продолжать беседу стало невозможно.

Вернувшись домой, Анита поднялась в свою комнату, чтобы переодеться. Она посмотрела из окна на парк, где только что ехала верхом.

Солнечные лучи мерцали на стволах огромных дубов и озерной глади, по которой с изысканной грацией скользили лебеди.

«Пожалуйста, Господи, пусть он найдет себе ту, что сделает его счастливым», — всем сердцем молилась Анита.

Затем она быстро надела одно из своих новых чудесных платьев, беспокоясь, что герцогиня уже ждет ее.

Как и предполагала Анита, почти все гости прибыли вовремя: они приехали на поезде герцога, а на конечной станции пересели в удобные экипажи.

Герцогиня встречала их в Серебристой гостиной на первом этаже дома.

— Вы хотите, чтобы я была здесь, мэм? — спросила Анита. — Может быть, вы и его светлость предпочитаете встречать гостей одни?

— Конечно, нет, милая, — ответила герцогиня. — Думаю, вы нам оченьпоможете, ведь это не обычный прием.

— Потому что девушки, которых вы пригласили, очень юны?

— Именно так! — согласилась герцогиня.

— По-моему, с ними нетрудно будет общаться. Им здесь понравится, — сказала Анита. — Я убеждена, что моя сестра Сара — душа лондонских приемов. Еще мама говорила, что она способна оживить вечер.

— Надеюсь, вы сделаете то же самое, — улыбнулась герцогиня.

Анита чувствовала, что ее светлость встревожена, но не понимала почему.

Маркиз и маркиза Донкастерские первыми вошли в гостиную. Было заметно, что герцог рад их видеть.

Их дочь, леди Розмари, была представлена герцогине. Анита сразу поняла, что девушка нисколько не подходит герцогу.

Она чем-то напоминала лошадь, движения ее были лишены грации, а рукопожатие было почти мужским.

Дочь графа и графини Клайдширских оказалась совсем иной.

Высокая, золотоволосая, голубоглазая, она, по мнению Аниты, была очень красива.

Свойственная ей спокойная, весьма сдержанная манера речи являлась, как догадалась Анита, следствием застенчивости.

Подойдя к девушке, Анита поинтересовалась, понравилось ли ей путешествие.

— Я в первый раз ехала в личном поезде. Это очень роскошно, — ответила леди Миллисент.

— Мне кажется, это захватывающе, — сказала Анита. — Я с трудом могла поверить, что это не сон.

— Для меня путешествие было достаточно реальным, — произнесла леди Миллисент тоном, который Анита не поняла.

Следом появились и другие друзья герцога, прибывшие поездом: супружеская пара, помешанная на скачках, и мужчина чуть старше герцога — лорд Грэшем.

— Я рад, что приехал сюда, Оллертон! — обратился он к герцогу. — Я всегда говорил, что у тебя лучшие лошади и самые уютные дома в стране.

— Именно такие комплименты я больше всего люблю, Джордж, — ответил герцог. — Полагаю, ты знаком со всеми, кроме мисс Лэвенхэм.