— Я не могу ничего объяснить, — покачала головой Анита. — Пожалуйста, ваша светлость, отпустите меня домой. У меня нет… денег, чтобы заплатить за проезд… Но если вы одолжите мне немного… я вам все верну.

— Конечно, — сказала герцогиня. — Но сегодня воскресенье, и поездов уже не будет. Если ты в самом деле хочешь уехать, придется подождать до завтрашнего утра.

— Мне лучше… уехать… сразу.

— Это абсолютно невозможно, — ответила герцогиня.

Анита всхлипнула, молча повернулась и вышла.

Герцогиня позвонила и вызвала горничную. Когда пожилая горничная, уже много лет служившая ей, вошла в комнату, герцогиня сказала:

— Мисс Анита чем-то расстроена, Элеонор. Постарайтесь выяснить, чем именно. Я очень беспокоюсь за нее.

— Сделаю все, что смогу, ваша светлость. Герцогиня снова откинулась на подушки. Элеонор рано или поздно узнавала обо всем, что происходило в доме. Теперь герцогине оставалось только подождать.

И в самом деле, не прошло и пятнадцати минут, как Элеонор вернулась в комнату. Герцогиня выжидательно посмотрела на нее.

— Судя по всему, ваша светлость, — начала горничная, — после обеда мисс Лэвенхэм отправилась в кабинет его светлости. Она пробыла там всего несколько минут, затем выбежала вон и поднялась по главной лестнице в комнату вашей светлости.

— Что же ее могло так огорчить? — спросила герцогиня.

— Не знаю, ваша светлость, но подозреваю, мисс Лэвенхэм сказала его светлости нечто такое, после чего он послал леди Миллисент записку, что не сможет взять ее на прогулку в три часа.

— Так значит, его светлость не на прогулке, — тихо сказала герцогиня, словно беседуя сама с собой.

— Нет, ваша светлость, — ответила Элеонор. — Если хотите знать мое мнение, леди Миллисент призналась мисс Аните, что не хочет выходить замуж за его светлость, потому что по уши влюблена в молодого человека, которого знает с детства.

— Так леди Миллисент любит другого? — пробормотала герцогиня.

— Да, ваша светлость. Камеристка ее милости рассказывала мне, как они удивились, получив ваше приглашение. Ведь леди Миллисент должна была выйти замуж за мистера Стивена.

— Я начиню понимать, почему леди Миллисент здесь не понравилось.

— Горничная ее милости говорила мне, что она прямо-таки рыдала — настолько не хотела ехать сюда.

— Вот оно что! — протянула герцогиня.

Ей больше не хотелось разговаривать, и Элеонор, попросив ее отдыхать и не волноваться, ушла.

— Нет смысла волноваться, — сказала горничная, — волнение только в гроб сведет, а вам, ваша светлость, до могилы еще далеко — вы так хорошо себя чувствуете с тех пор, как мы вернулись.

Тем не менее, когда она вышла, на лице герцогини отразилась тревога.

Она прикрыла глаза и начала молиться, чтобы ее дорогой сын был счастлив, как молилась каждое утро и каждый вечер.

Герцогиня знала: ее сын не влюблен. Как же объяснить ему, насколько прекрасна любовь и что это восхитительное чувство стоит того, чтобы его подождать?

И тут она услышала за дверью голос герцога и быстро взяла со столика, стоявшего рядом с шезлонгом, газету.

Когда сын вошел в комнату, она держала газету в руках.

— О, Керн! — воскликнула герцогиня, прежде чем он успел что-либо произнести. — Я так рада, что ты здесь! Пожалуйста, прочитай мне вчерашнюю речь премьер-министра. Она так плохо напечатана, что мне трудно различить буквы.

— Где Анита? — отрывисто спросил герцог.