В основном, списки тех, кто вот-вот должен был встать у кормила власти, были известны всем посвященным и полупосвященным, они ходили по рукам. Посвященных были сотни, настоящего числа их никто не знал, и вокруг них были полупосвященные, те, которые не давали таинственной клятвы, но молча поддерживали первых – старые товарищи по студенческим временам, родственники и свойственники, полные общих семейных преданий, соседи по родовым именьям, однокашники по корпусу, по училищу правоведения, по лицею. Сочувствовавшие и молчавшие, и стоявшие где-то совсем близко, чтобы в нужную минуту ответить на перекличке.

Этот «второй слой» был очень значителен. Он особенно разросся во времена «прогрессивного блока», объединившего и товарищей по партии, и политических деятелей из соседствующих партий: в одном тесном кругу оказались октябристы – «левые», конечно, и «умеренно левые», и «социалисты» правого толка. Они объединились вокруг несомненно демократической, хотя и недалеко идущей программы «трудовиков» (или «народных социалистов»): земельная реформа, земские школы, отмена цензуры, не взрывать Зимний дворец, но предложить царю уехать в Англию… Свобода, равенство, братство. И, может быть, – Республика, потому что нет кандидата на трон!

Возможно, что кто-нибудь из этого «второго слоя», в эти последние месяцы перед Февралем, был уже кандидатом в ложи, об этом в архивах следов нет. Однако прежде чем перейти к Подмастерьям и Мастерам, необходимо сказать несколько слов об этих людях, не посвященных в тайны, но знавших о тайнах, молчавших о них, создававших некую невидимую, но ощутимую защиту доверия и дружбы. Некий сочувствующий «арьергард».

Эти люди были «правее центра», какая-то сила удерживала их от вхождения в тайное общество. Что это была за сила? Происхождение? Высокие связи? Врожденный страх потерять опору своего класса, опору привилегий? Все это не мешало, однако, ни Олсуфьеву, ни Оболенскому, ни Шаховскому, ни Долгоруковым, не говоря уже о членах царской семьи, присягать св. Тибальду. Но для истории психология этих людей не столь важна, важны их имена и места, на которых многих из них застал долгожданный и все-таки неожиданный Февраль.

Гейден, П.А., граф (1840-1907). Предводитель дворянства Опочецкого уезда. Председатель Вольно-Экономического Общества (закрытого царем). Вместе с Шиповым и Гучковым он был основателем партии октябристов. До 20 июля 1906 г. вел вместе с другими переговоры со Столыпиным о вступлении их группы в кабинет министров. Этими свиданиями с Г. были испорчены отношения Столыпина с царем. Недовольство царя Столыпиным привело впоследствии к тому, что царь простил Курлову убийство Столыпина, не имевшего в то время себе равных среди приближенных к трону людей.

Дмитрюков, И.И. (1872 –19?). Член Гос. Думы, октябрист, земец. В министерстве земледелия служил при Кривошеине; в 1909-1912 гг. – директор департамента, в 1912-1914 – тов. министра. Как Гейден и многие другие, хотел «просвещенной монархии и правового государства».

Игнатьев, П.Н., граф (1870-1926). Царский министр народного просвещения (январь 1915 –декабрь 1916).