Изменить размер шрифта - +

– Да я вроде бы не особенно и расстраиваюсь, – пожал плечами Сергей.

– Ну да, а как же насчет того, что несколько месяцев голову сушил по поводу очевидных вещей, недосыпал, расстраивался?

– Так это у меня натура такая.

– «Натура», – вздохнул Чень, – вот из‑за этой натуры и возникают неврозы.

– Слушай, буддист, я не псих.

– Я не говорил, что ты псих, и я не буддист.

– Ну ладно, не буддист. А вот эта твоя философия «принимай всё таким, как оно есть», разве это не ущербная философия? Если послушать тебя, так и делать ничего не надо, не надо бороться за свои идеи, не надо страдать оттого, что не можешь решить трудную задачу! Просто лапки сложить и смотреть на то, как мимо тебя течет река жизни.

Чень улыбнулся.

– Ты снова приписываешь мне то, чего я не говорил. Я не говорил, что не надо бороться и не надо жить активной полноценной жизнью. Я говорил о восприятии воздействий внешнего мира миром внутренним, душой, если угодно. Ты можешь и должен бороться за себя и для себя, только важно в этой борьбе не причинить вред самому себе, своей душе.

– Значит, если происходит что‑то плохое, то надо просто не обращать на это внимание и продолжать работать?

– Да. Представить, как будто ты камень на берегу реки, отполированный водой гладкий камешек среди сотен тысяч других. Когда происходят плохие вещи, я говорю себе: «Я – камень у реки. Все пройдет, как сходит вода после наводнения. Вода не может проникнуть в меня, она стечет по моему телу, не причинив никакого вреда».

– А тебе эти заговоры когда‑нибудь помогали, Чень?

– А ты думаешь, как я смог выдержать, когда так называемый ученый украл всё, что я смог наработать за полтора года напряженного труда?

– Ты никогда не рассказывал об этом.

– Повода не было.

– Давай, – Сергей решительно отставил тарелку с недоеденным пирогом в сторону.

– У тебя разве никакой работы нет? – усмехнулся Чень.

– Разберемся. Короче, представь, что ты – камень, а я – река и рассказывай.

Чень засмеялся.

– Ну ладно, «река». Пропустим мою безоблачную юность и представим себе восемнадцатилетнего китайца, только что сошедшего с трапа самолета, прилетевшего из Гонконга. На плече – сумка, заполненная до половины. В сумке – две смены белья, две пары носков, одна рубашка и несколько тетрадей с собственными наработками. В руке паспорт – первое удостоверение личности вообще в жизни. Отец этого парня три месяца назад попал под машину, потерявшую управление…

– Прости, я не знал, – Сергей смущенно смотрит на Ченя.

– Судьба, – Чень пожимает плечами, – тут уже ничего нельзя сделать. Так вот, мой дядюшка прислал мне приглашение на въезд в Штаты. Надо ли говорить, с какой радостью я сел в самолет, заплатив за билет деньгами, присланными моим дядюшкой? Брат моего отца давно уехал в Америку и открыл свое дело – китайский ресторан. Бизнес у него шел вроде бы неплохо, но речь не об этом.

Когда я приехал к дяде, то понял, что радоваться нечему. Я должен был вернуть долг, возместить затраты моего родственника на мою визу и вернуть деньги, потраченные на дорогу. Я получил работу мойщика посуды в дядюшкином ресторане и комнатку, по размерам больше напоминающую шкаф. Я не жаловался – это было противно моей природе, да и к тому же жаловаться было просто некому.

Через два года я все еще работал на том же месте возле мойки с грязными тарелками и спал на той же самой продавленной кровати. Только теперь я уже ничего не был должен своим родственникам. Я откладывал то немного, что оставалось от моего заработка.

Быстрый переход