Изменить размер шрифта - +

Зато залы заседаний мы осмотрели. Здесь все величественно. Большой Совет заседает в Голубом зале, потолок там имитирует звездное небо. Нас пригласили в Оранжевый зал, рабочее помещение Большой Академической машины. Он вмещает около, пяти тысяч человек, и к десяти часам утра все места были заняты. Нашей семерке отвели ложу. Впереди размещался пустой куб стереоэкрана. Все, что появляется на стереоэкране, передается по стереофонам Земли. Сегодняшнюю передачу должны были смотреть также и Солнечные планеты, такое ей придавалось значение.

Когда побежали последние секунды десятого часа, в туманном кубе стереоэкрана появился большеголовый человек с глазами навыкате, румяными щеками и седыми усами.

— Мартын Спыхальский, — прошептал Андре.

Я с интересом рассматривал знаменитого астронавта. Его корабли дальше всех проникли в звездные просторы, он побывал в местах, куда ни до, ни после него никто не проник. Для своих ста сорока девяти лет он выглядел молодцом, даже голос его был звучен по-молодому.

Он рассказал об экспедиции на Пламенную В, и мы увидели, одну за другой, все девять планет звезды. Звезда и планеты были заурядные небесные тела, каких кругом множество. Но крылатые обитатели планет вызвали шепот и смех в зале. Они, и вправду, напоминали представления древних об ангелах, почему их так и назвали открывшие их Чарлз Вингдок и Софья Когут. Впрочем, ангелы с Пламенной В мало отличаются от крылатых, населяющих планеты остальных ста тридцати светил, сконцентрированных в Гиадах, — может, ростом пониже и четырехкрылых у них поменьше.

Все ангелы вспыльчивы и драчливы, без потасовок у них редко какое сборище обходится. Нам показали стычку на площади их города — пух с крыльев заволок все, как туманом, а клекот был так громок, что звенело в ушах. И уж совсем бедными нам показались жилища на планетах этой дальней звезды в Гиадах — одноэтажные бараки с такими узкими дверьми, что бедные ангелы не влетают, а вползают в них, сминая крылья. На центральных светилах Гиад живут удобней, там для отдыха и сна воздвигнуты общественные дворцы с широкими входными — вернее, влетными — порталами. Еще нам показали, как они спят — вповалку на полу, в темноте и тесноте, вскакивая и вскрикивая, когда ими овладевают бредовые их сновидения. А затем одна за другой стали вспыхивать расшифрованные картины снов.

Сперва мы увидели фигуру, издали поразительно похожую на человеческую. Фигура выплывала из клубящегося тумана предсна, она разгоралась, по мере того как сновидение делалось глубже. Вскоре стало ясно, что это и человек, и нечеловек, нечто и меньшее, и большее человека. На нас спокойно взирали огромные — в треть лица — глаза, полные ума и доброты, длинные локоны падали на плечи. Галакт поднял руку, на руке извивались пять пальцев, именно извивались, а не шевелились. Он поскреб подбородок одним из этих подвижных пальцев и положил руку на грудь — два пальца были протянуты вперед, три загнулись назад, к тыльной части ладони. Руки поразили меня еще больше, чем лицо.

На второй картине был пейзаж — малиново-красные скалы, такая же ярко-красная жидкость, бившаяся волнами о скалы — гребни у волн были зеленоватые, — и огромное сине-желтое светило, поднимавшееся над малиновой жидкостью. У меня похолодела кожа, так был зловещ этот дикий пейзаж, я не сразу понял, что нам попросту показывают одну из планет Пламенной В.

На скалу поднялся галакт, окруженный крылатыми обитателями планеты, он почти вдвое возвышался над ними. Рост галакта, доложила машина, два метра восемьдесят. В зале зашумели, галакт на полметра превосходил рослого человека. Присмотревшись, я убедился, что это тот самый, что был в первой картине. Он осматривался, приложив руку к глазам для защиты от ползущего наверх пронзительного светила, а другой рукой дружески похлопывал по плечам теснившихся к нему с клекотом четырех- и двукрылых недорослей.

Быстрый переход