— Верно, — сказал Илья Давидович, чувствуя, как почему-то кровь приливает к вискам, гулко стучит в совсем пустой голове, и перед глазами появляется сероватый занавес, и комната становится ирреальной декорацией.

— Ну вот, теперь я могу идти, — удовлетворенно сказал И.Д.К., увидев, как Илья Давидович побелел и опустился на кровать.

— Не… — начал Илья Давидович, но понял, что вопрос его будет обращен в пустоту — И.Д.К. ушел. Хлопнула входная дверь. Сейчас он выйдет на улицу, — подумал Илья Давидович, — к этим хабадникам, и они уж у него спросят…

Он подошел к окну и осторожно выглянул, стараясь не быть замеченным. Ожидая появления И.Д.К., Илья Давидович подумал о том, что не успел спросить, откуда тот взял камень с уже готовой надписью. И почему он не появляется на улице — другого выхода из дома нет, разве что через крышу?

Ему послышался тихий смешок, и он резко обернулся, мгновенно покрывшись испариной. Комната, естественно, была пуста, но кто-то опять совершенно явственно хихикнул прямо ему в ухо.

— Не хочу вас пугать, — сказал голос И.Д.К., хотя Илья Давидович был уже напуган настолько, что ничего перед собой не видел и с ног не падал только потому, что мертвой хваткой держался за шнур от шторы. — Мы с вами можем теперь время от времени переговариваться мысленно.

Почему? Как? Где? Мысль Ильи Давидовича металась внутри черепной коробки как бильярдный шар, отражаемый от бортов — без надежды попасть в лузу.

— Текст из Торы, который я дал вам прочитать, активизирует телепатические способности. Вы меня слышите, если это можно назвать слухом. Можете и увидеть, но пока обойдетесь. Я вас тоже слышу, и не нужно так паниковать. Все в порядке. На улицу я выходил не через дверь, естественно. А камень нашел на стройке в Кирьят Каменец.

— Такой древний?? — не удержался от восклицания Илья Давидович.

— Почему бы ему не быть древним? — сухо сказал И.Д.К. — И вообще, почему вы паникуете в этот, можно сказать, исторический момент? Спокойно!

— Хорошо, — прошептал Илья Давидович, прокляв мысленно тот миг, когда он увидел И.Д.К. в коридоре ешивы. Именно это мысленное пожелание сгинуть без следа и воспринял И.Д.К., а вовсе не сказанное вслух слово.

Дина вернулась в одиннадцатом часу. Она шла, привычно размышляя о том, что ешива — вовсе не то место, которое может обеспечить человека средствами, достаточными для безбедной жизни. Проявляя внешнюю солидарность с Ильей и стараясь не противоречить ему, Дина, однако, имела свое, в общем-то нелестное, мнение о религии, как опиуме народа, и о деятелях, продающих духовную связь с Создателем ради места в кнессете или возможности всю жизнь учить Книгу, как бы она ни была, по их словам, переполнена смыслом.

Обнаружив перед домом толпу пейсатых, Дина, естественно, удивилась, а репортер, подскочивший к ней с микрофоном наизготовку, напугал до полусмерти.

— Госпожа Кремер, — бодро сказал репортер, — что ты думаешь о находке? Уверена ли ты, что именно о твоем муже идет речь в этом священном тексте?

Испуг и непонимание, отразившиеся на лице Дины, были столь неподдельны, что репортер поспешил сделать комментарий:

— Я говорю о вчерашней находке — древнем камне, на котором выбит текст о явлении Мессии и назван точный день — вчерашний, а также имя Мессии — Элиягу Кремера, твоего мужа.

Дина соображала быстро, надо сказать — куда быстрее, чем Илья Давидович.

— С семи я была на работе, — четко сказала Дина в микрофон на вполне приличном иврите.