Отвечу на главные претензии оппонентов сейчас, прежде чем приступить к заключительной части повествования, и оставляю за собой право на "последнее слово".

Полагаю, что никто не станет спорить с утверждением о том, что любой закон природы имеет локальный характер и выполняется лишь в ограниченном числе измерений мироздания, да и то не на всем их протяжении. Закон сохранения энергии, универсальный в четырехмерном материальном мире, теряет смысл, если выйти из простого четырехмерия в стандартный мир трехмерного времени. В нематериальных сфирот нет закона сохранения заряда или, допустим, момента движения.

Тогда почему столь активное противодействие вызывает тот очевидный факт, что первые люди Кода самим своим появлением в ограниченном многомерии изменили причинные блоки, сместили «мостики» пересечений, и все, что нынче изучает наука, называющая себя физикой, возникло, в определенном смысле, именно в результате действий И.Д.К. и его спутников?

Современный ребенок неспособен на поступки, совершенные Хаимом и Андреем. Современный ребенок, с другой стороны, попав в ситуацию, аналогичную той, что возникла в результате неумелого использования Хаимом и Андреем многомерных пространств, не станет впадать в панику и сделает то, что подскажет ему инстинкт. Инстинкта в современном понимании не могло быть ни у кого из первых людей Кода.

Думаю, это станет понятно из дальнейшего.

Небо было голубым, чуть блеклым у горизонта, и редкие перистые облачка, похожие на резвящихся гусениц, казались будто налепленными на невидимое стекло, отделившее воздух, подкрашенный разбавленной краской, от пустоты, в которой висело, опираясь на твердые лучи, слепящее южное солнце.

Андрей зажмурил на миг глаза, ощущая себя вновь мальчишкой на планете Земля и не понимая — нравится ли ему это прежнее и уже забытое ощущение.

Он был на Земле — так подсказывала интуиция. Он стоял посреди асфальтового шоссе, ноги его были босы, а курточка — та самая, в которой он приехал с мамой в Израиль, — жала в плечах.

Путь. Он погнался за Хаимом и оказался здесь и сейчас. Где и когда? Андрею показалось, что он слышит слабеющий голос, будто эхо собственных мыслей. Хаим уходил, возможно, он даже решил, что спрятался, наконец, от Андрея и, следовательно, победил в их нехитрой игре.

— Погоди! — сказал Андрей, но Хаим уже не слышал.

Андрей был на Земле — теперь он мог утверждать это, полагаясь не только на интуицию. В двух десятках метров от него шоссе было перегорожено шлагбаумом, а дальше начинался город — серые, в основном двухэтажные, дома с плоскими крышами и надписями на фасадах, сделанными прямо на камне выпуклыми красками. Какие-то иероглифы, похоже на японские, а может, и на китайские. Город выглядел чужим, а солдат, который направлялся к Андрею, на ходу стягивая с плеча автомат, казалось, не мог иметь к этому городу, к этому небу и вообще к этой жизни никакого отношения.

Асфальт был теплым, но мелкие песчинки неприятно впивались в кожу, и Андрей представил, что на ногах у него кроссовки фирмы «Адидас». Ступням сразу стало удобно и легко, Андрей сделал несколько шагов навстречу солдату, пытаясь, между тем, обнаружить в собственном подсознании ответ на два простых вопроса: где и когда?

Солдат быстро заговорил на непонятном Андрею языке, показывая на домик, стоявший метрах в десяти от шлагбаума. Андрей пожал плечами и пошел за солдатом, надеясь, что сможет получить ответы не только на два простых вопроса, но и на один, более сложный: что ему теперь делать?

Город, в который вливалась дорога, казался вымершим — не только потому, что ни на улицах, ни в домах не было заметно никакого движения, безжизнным казался сам воздух. Андрей не смог бы определить точно свои ощущения, но они были именно такими: безжизненный воздух накрыл прозрачным куполом безжизненный город на безжизненной земле.