– Как он? – тихо спросил Трой, открыв двери кают-компании.

Айриция, дежурившая возле капитанского ложа, превращенного в больничную койку, медленно покачала головой:

– Он не приходит в себя. Но дышит.

– Я скажу Миллиндре, чтобы тебя подменила.

– Мне нетрудно сидеть и дальше. Лучше скажи ей, чтобы она принесла еще одно одеяло из кубрика.

– Зачем? Разве здесь холодно?

– Однажды мой брат подрался в кабаке, и его несколько раз ударили ножом. Под ним растеклась огромная лужа крови, он умер у отца на руках. И пока умирал, все время повторял, что ему очень холодно. Этот человек тоже потерял много крови, и его тоже морозит.

Трой не нашелся что сказать на краткий и непростой рассказ Айриции и потому ответил просто:

– Понял. Скажу.

Раненый неожиданно шумно вздохнул и тихо, но отчетливо произнес:

– Зачем вы меня просили что-нибудь сказать?

Айриция от неожиданности охнула, а Трой, растерявшись, брякнул не подумав:

– О чем вы вообще?

– Ночью через дверь меня просили что-то сказать.

– Мы хотели убедиться, что вы человек, а не раб пепла.

– Но я же стучал в ответ.

– Стучать и они умеют.

– Нет, они умеют завывать, ухать совой и визжать. Они не умеют повторять за нами, слишком глупы.

–