«В Москве такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да еще продающихся по сходной цене, что ей не приходится завидовать никакой другой стране в мире», – писал Цесарский (Имперский) посол Мейерберг в 1661–1662 гг., т. е. меньше, чем через полвека после полного разгрома Москвы польскими интервентами. Это поразившее европейца изобилие и высококачественность товаров было создано в столь короткий срок свободным трудом ремесленников-слобожан, работавших под охраной молодой монархии первых Романовых.

Возвращаемся к принятому нами примеру – Кадашевской слободе. Извлекало ли ведавшее ею дворцовое ведомство какие либо торговые выгоды из труда слобожан, «добавочную стоимость» их продукции?

Нет. Даже враг династии, эмигрант того времени, Котошихин, в изданной им в Стокгольме книге, свидетельствует, что «доходов (от слободы) нет никаких, а идут полотна, и скатерти, и убрусы, на царский обиход». Только на потребность дворца из выданного им же сырья, – это все «тягло». Не более. А слобода огромна: ею демократически управляют 2 старосты, 4 целовальника, 16 сотских и в канцелярии работают 6 дьяков-бухгалтеров. Все они – выборные.

От дворца назначена только вдова-боярыня Татьяна Шилова, по-видимому, большой «спец» своего дела, как узнаем дальше. Управления она не касается, а следит за расходом казенного сырья и качеством продукции.

А качество Кадашевских товаров очень высоко. Кроме девяти сортов полотна, убрусов и ширинок, Кадаши изготовляют какие-то «посольские скатерти», самое имя которых говорит за себя. О количестве же выпуска продукции повествует тот факт, что Петр, упразднив ведомство Московских дворцов и переведя Кадашевское производство на изготовление грубой парусины, смог не только оснастить ею весь свой флот, но и экспортировать излишки… в Англию!

Дворцовое «тягло» было единственным налогом на производство

Кадашей, вся же остальная их продукция шла на рынок «безданнобеспошлинно». Позавидовали бы Кадашанам современные промышленники «тяглецы» США, если бы знали о них.

Более того, государство оказывало своим «тяглецам» и непосредственную финансовую помощь. Когда развитие техники потребовало перенесение станков из тесных изб в просторные помещения, Приказ Царицы отпустил 5.000 рублей (огромная по тому времени сумма) на постройку «Хамовного двора». Этот двор, возведенный в 1658–1661 гг., под непосредственным наблюдением той же Татьяны Шиловой (на сметах стоят ее подписи), был не только обширен, но даже «роскошен». На постройку его потребовалось 800.000 кирпичей, 2.600 бочек извести, 5.000 штук «аршинного камня»; внешняя стена двухэтажного здания тянулась на 157 сажен, а в главном помещении стояло 90 станков и 5 печей, четыре белые, а пятая «киевская мурмленая», т. е. из цветных изразцов.

Каков же был материальный уровень этих «оброчников купленных»? «Закупил» их Великий Князь Иван Третий около 1500 г., а через 170 лет, пережив страшный разгром начала века, когда Кадаши были сожжены дотла, в 1677 г. из 413 дворов этой слободы 140 были «переписаны в Гостинную и Суконную сотни», т. е. в первый разряд купечества, а в 1682 – 50 дворов из их числа были еще повышены в «гостей», т. е. миллионеров того времени. Воздвигнутый ими в Кадашах храм Вознесения цел до сих пор и свидетельствует своими размерами и украшениями о богатстве его строителей – «тяглецов» Царства Московского.

* * *

Таков один из примеров, одна из деталей широкого, всеохватывающего процесса развития русской национальной демократии под скипетром Царей-Самодержцев.