Адекор, по-видимому, задумался над его словами. После короткого молчания она сказал:

— Две с лишним сотни месяцев назад я ударил тебя…

Понтер почувствовал, как его губы сами собой сжимаются. Они никогда об этом не говорили. Никогда. Во многом благодаря этому они смогли жить дальше.

— И, — сказал Адекор, — ты меня простил.

Понтер застыл.

— Ты никогда не просил у меня ничего взамен, — сказал Адекор. — И я знаю, что и сейчас ты не просишь ничего взамен…

Пабо, явно обеспокоенная внезапным изменением привычного порядка — ведь уже было время готовить ужин! — вошла в жилую комнату и ткнулась носом в колени Понтеру. Он потянулся к ней и почесал ей макушку.

— Даклар правда хочет прощения, — сказал Понтер.

Адекор смотрел в покрытый мхом пол. Понтер знал, о чём он думает. Кастрация была высшей мерой наказания, разрешённой законом, и Даклар добивалась её применения в отсутствие преступления. Её собственная несчастливая судьба предоставила для этого если не оправдание, то мотив.

— Ты собираешься вступить с ней в союз? — спросил Адекор, не поднимая глаз.

Вообще-то с партнёршей Адекора, Лурт, у Понтера сложились хорошие отношения, но в целом не было никакого закона, который предписывал бы ладить с партнёршей своего партнёра.

— Пока рано даже задумываться об этом, — сказал Понтер. — Но я провёл с ней четыре вполне приятных дня.

— У вас был секс?

Для Понтера в таком вопросе не было ничего оскорбительного; для партнёров-мужчин обсуждать интимные отношения со своими женщинами было нормально — в сущности, это был обычный способ выяснить, что именно каждому из них доставляет удовольствие, но так трудно описывается словами.

— Нет, — сказал Понтер. Потом пожал плечами. — Могло дойти и до секса, если бы представился случай, но мы почти всё время провели вместе с Жасмель и Мегамег.

Адекор кивнул, словно Понтер только что раскрыл ему обширный заговор.

— Лучший способ завоевать любовь мужчины — заботиться о его детях.

— Она, знаешь ли, их табант. В каком-то смысле это и её дети.

Адекор ничего не ответил.

— Так как? — спросил, наконец, Понтер. — Ты простишь её?

Адекор какое-то время разглядывал росписи на потолке комнаты.

— Какая ирония, а? Эта наша проблема возникла лишь вследствие доброты, которую ты проявил тогда, две сотни месяцев назад. Если бы ты публично обвинил меня в нападении, меня бы кастрировали ещё тогда. И в этом случае Даклар нечего было бы требовать с меня, когда ты пропал. — Он двинул плечами. — У меня нет другого выбора, кроме как простить её.

— У тебя есть выбор, — сказал Понтер.

— Как и у тебя был тогда, давным-давно. — Адекор кивнул. — И я прощу её.

— Ты хороший человек, — сказал Понтер.

Адекор нахмурился, словно обдумывая эту простую мысль.

— Нет, — ответил он. — Нет, я просто адекватный. А вот ты, друг мой…

Понтер усмехнулся и поднялся на ноги.

— Пора мне заняться ужином, — сказал он.

* * *

Хотя Двое уже не были Одним, Понтер и Адекор снова явились в Центр, в зал заседаний Совета. Верховные Серые объявили, что готовы огласить своё решение относительно открытия портала.

Зал Совета был забит зрителями обоих полов. Адекор выглядел неуверенно, и Понтеру понадобилось некоторое время, чтобы понять, почему.