– Да, да, конечно.

Пэми вышла из машины, чтобы размять ноги. Ее внимание привлек пассажир вышедшего из строя автомобиля. Если это мужчина, почему он сам не сменит колесо? Почему он даже не вылез? Пэми решительно шагнула вперед.

Задремавший Кван внезапно проснулся от сильного жжения в горле. Глотать яблочный сок было очень больно. Он уже проголодался. Как он будет есть? Люди, к которым он попал, вряд ли сумеют накормить его внутривенно. Может быть, покориться судьбе и вернуться в клинику? Или вновь попытаться покончить с собой? Посмотрев на Фрэнка, который открывал багажник и вынимал оттуда кресло на колесах, Кван смежил веки и подумал, что долго ему не протянуть.

Фрэнк отставил кресло в сторону и вновь полез в багажник за запаской, когда мимо него прошла Пэми. Григорий сидел впереди на месте пассажира и, открыв окно, следил в зеркальце за приближающейся чернокожей девицей. Григорий приготовился изобразить любезную улыбку, не открывая рта и не показывая своих испорченных зубов.

– Добрый день, – сказал он, как только девушка подошла поближе и заглянула в салон.

– Привет, – отозвалась Пэми, разглядывая незнакомца и продолжая гадать, отчего тот не вылезет и не сменит колесо. – У вас что, «тощак»? – спросила она с легким любопытством в голосе.

– Что это значит?

– Ой, нет, – поправилась она. – Тут его называют СПИД.

Григорий вновь улыбнулся, стараясь не разжимать губ.

– Нет. – Он пригляделся к девушке более внимательно и, рассмотрев ее обтянутый кожей череп, темные пятна под глазами и костлявые плечи, сказал: – А вот вы, похоже, заразились.

– Ну да, – ответила Пэми, пожимая плечами. – Теперь это все видят. Отработалась.

Григорий посмотрел в зеркальце на Фрэнка, который присел на корточки у заднего колеса, устанавливая домкрат.

– Это ваш врач? – спросил он.

Пэми рассмеялась.

– Ага. Он всех нас вылечит.

– Только не меня.

– Почему? Чем вы больны?

– Чернобыльской чумой.

– Как это?

Пока Григорий объяснял Пэми, что с ним произошло, Мария-Елена подошла к Фрэнку и сказала:

– Я уже была на грани отчаяния.

– Неужели?

– Когда у нас лопнула шина, мне пришло в голову, что все, к чему я прикасаюсь, ломается и портится у меня в руках.

– Мне знакомо это ощущение, – отозвался Фрэнк, с натугой отвинчивая гайки.

– Муж бросил меня, – продолжала женщина, – а мои друг, который сидит и машине, скоро умрет. Я разрушаю все, что рядом со мной. Я пыталась бороться, но тщетно.

Фрэнк отложил ключ и поднял глаза. Ему показалось, что с его кипящего разума сорвало клапан, и пар повалил наружу.

– Я недавно вышел из тюрьмы, – сказал он. – Всю жизнь меня преследуют неудачи. Я сбежал из-под наблюдения, совершил множество краж. До сих пор я никого не тронул даже пальцем, но в последний раз был вынужден связаться с другим человеком, и это привело к гибели старика. Его-то деньги я и проживаю сейчас, и этот старик до сих пор снится мне по ночам.

Мария-Елена посмотрела на Квана, скорчившегося на заднем сиденье «тойоты» и едва видимого снаружи, потом перевела взгляд на Пэми, беседовавшую с Григорием.

– Куда вы едете? – спросила она.

– Прямиком в ад, – ответил Фрэнк, снимая лопнувшее колесо.

– После этой работы у вас будут грязные руки, – сказала Мария-Елена.

– Да, знаю.

– Когда вы закончите, мы отправимся ко мне домой.

Аннаниил

Ну, наконец-то! Все пять курков взведены.