За время последующей службы в отделе я уже успел убедиться, что мой наставник был прав на сто процентов. Борис Игнатьевич обожал большое количество бумаг. Поначалу меня это сильно раздражало, но со временем мне пришлось признать, что в этом был определенный смысл.

Видимо, здесь начинал действовать какой-то из принципов философии, что-то из серии «Переход количества в качество». Куча бумаг давала оперативнику большой объем информации для размышления, превращаясь в кусочки мозаики, которые сами собой начинали складываться вместе.

Так, школы проверена, кружки и секции тоже… Что же можно еще придумать? В голову упорно не хотели приходить здравые мысли, и я решил сделать небольшую передышку. Глаза собирались в кучку и никак не хотели восстанавливать нормальный ракурс окружавших меня предметов. Умывшись в туалете и подышав воздухом на крыльце, я в очередной раз подумал, что кофеварка сломалась не вовремя. Сейчас бы доза кофеина моим кипящим мозгам совсем не помешала.

Я умылся еще раз холодной водой. Помогло, но чувствую, что эффекта хватит совсем ненадолго.

Я зашёл в кабинет, вытирая руки носовым платком и обомлел. За моим столом бесцеремонно расселся Сечкин и абсолютно никого не стесняясь листал материалы уголовного дела по убийствам. Моего дела!

Я мысленно выматерился и понял, что, по большому счету, виноват полностью сам. Первое правило работы со служебными документами — встаёшь из-за стола — убирай документы в сейф. Неважно, куда ты собрался, покурить, на обед или в кабинет к начальнику, на пять минут или на полтора часа. Любые документы должны быть заперты в сейфе!

А я по привычке бросил скоросшиватель в верхний ящик тумбочки у стола, как всегда, это делали мои старшие коллеги. Вот и добросался!

— Роман, скажи мне честно, — постарался говорить я максимально корректно. — Всех одарённых не учат элементарным правилам приличия или только про тебя одного позабыли?

Скрывать не буду, внутри меня всё кипело. Подобная бесцеремонность для меня была в новинку и мне хотелось, как минимум, ударить Сечкина. Причем досада на самого себя только усиливала это желание.

— Тихо, тихо, — поднял руки в примирительном жесте Роман. — Чего ты кипятишься сразу? Я же помочь хочу!

— Если мне будет нужна помощь, то я сообщу тебе, — уже гораздо более жестким тоном сообщил ему я, захлопывая скоросшиватель и упираясь взглядом ему в переносицу. — А сейчас освободи мой стол!

— Ладно, ладно, — Рома встал и опять широко улыбнулся. — Сказал бы сразу, что уже всё знаешь! Я-то думал, что тебе убийцы этой семерки нужны…

Глава 4

Мое возмущение поведением Сечкина было настолько велико, что я даже не сразу осознал, что именно он сказал.

— Закрой папку и больше никогда не трогай мои вещи без разрешения! — стараясь выглядеть максимально солидно и грозно, сказал я своему новому коллеге. — Не знаю, где тебя учили манерам, но в нашем подразделении не принято засовывать нос в дела сотрудников без их просьбы.

Потом подумал пару секунд и добавил уже немного тише.

— И даже после их просьбы надо десять раз подумать, прежде чем лезть в чужие расследования. Инициатива, как правило, любит инициативного!

— Да ну тебя, — кажется Сечкин решил на меня обидеться. — Тоже мне, правильный нашелся. Ты когда спать ложишься, этический кодекс под подушку не кладешь? Если нет, то к врачу обратись. У тебя все симптомы перегруженности работой.