Изменить размер шрифта - +
 — Только не «Четыре свадьбы и одни похороны»!

— Да, «Четыре свадьбы и одни похороны», — настаивала я, придвигая кассету к нему.

— Но, Люси, — Эдриан снова оттолкнул от себя злосчастную кассету, — это же сентиментальная мура. Я знаю. Я-то знаю! Может, возьмешь «Кинотеатр „Парадизо“»?

— Я уже смотрела этот фильм, — сказала я. — По твоей рекомендации. Это было в тот раз, когда ты не дал мне «Неспящие в Сиэтле».

— Ага! — триумфально воскликнул он. — А как насчет полной версии «Кинотеатра, Парадизо“»?

— Видела.

— «Жан де Флоретт»? — с надеждой спросил Эдриан.

— Видела.

— «Пир Бабетты»?

— Видела?

— «Сирано де Бержерак»?

— В чьей постановке?

— В любой.

— Все видела.

— «Сладкая жизнь»?

— Видела.

— Может быть, какую-нибудь картину Фассбиндера?

— Нет, Эдриан, — сказала я, борясь с отчаянием, но стараясь говорить твердо. — Ты никогда не даешь мне посмотреть те фильмы, которые я хочу. Я видела все культовые зарубежные фильмы, что здесь есть. Пожалуйста, ну, пожалуйста, хотя бы только сегодня, позволь мне взять что-нибудь легкое. И на английском, — добавила я торопливо, когда увидела, что он собирается подобрать мне что-то легкое на шведском языке.

Эдриан тяжело вздохнул.

— Ну что ж, тогда бери свои «Четыре свадьбы и одни похороны», — сдался он. — А что у тебя к чаю?

Я слегка опешила от столь внезапной смены разговора.

— Дай мне твою сумку, — потребовал он.

Я неохотно положила сумку на прилавок.

У нас с Эдрианом был заведен такой ритуал: я показывала ему свои покупки. Это началось, когда он признался мне как-то раз, что из-за своей работы чувствует себя одиноким, потому что никогда не ест в то время, когда едят все нормальные люди. И тогда мы решили, что если он будет хотя бы знать, что именно едят люди, работающие с девяти до пяти, ему будет легче.

Обычно я с симпатией и сочувствием относилась к Эдриану. Но сегодня вечером мне хотелось скрыться от внешнего мира и остаться наедине с шоколадом и вином. А еще мне было стыдно за свои богатые углеводами и жирами и бедные белком покупки.

— Понятно, — говорил Эдриан, роясь в моей сумке. — Шоколад, картошка, вино. Кстати, никогда не клади шоколад рядом с картошкой — растает. Похоже, у тебя небольшая депрессия?

— Похоже, — согласилась я и попробовала вежливо улыбнуться, в то время как каждый атом в моем теле стремился домой.

— Бедняжка, — пожалел он меня.

И опять я постаралась улыбнуться, но не смогла. На какой-то момент во мне возникло желание рассказать Эдриану про всю эту суматоху с моей свадьбой, но сил на это не было.

Эдриан был милый. Правда, очень милый. И забавный, и к тому же у меня складывалось впечатление, что я ему нравлюсь.

Может, следует обратить на него внимание? Может, именно это имела в виду миссис Нолан, когда говорила мне, что сначала я не распознаю своего суженого?

С негодованием я поняла, что и сама начинаю верить миссис Нолан, а это значило, что я была столь же безнадежна, как и Меган с Мередией. Я сердито приказала себе немедленно взяться за ум и выкинуть из головы всякие мысли о замужестве на ком бы то ни было, включая Эдриана. Все равно мы с ним не пара. Во-первых, из-за финансовых соображений.

Быстрый переход