Трефузис уже достиг двери читального зала. И удивленно обернулся:

– Да?

Эйдриан рысью устремился к нему.

– Прежде чем вы войдете, сэр, можно вас на два слова?

– Разумеется. А в чем дело?

– Могу я пригласить вас в кафе и угостить булочкой?

– Что?

– Ну, я подумал… вы собираетесь взять там какую-то книгу или просто поработать?

– Вообще-то просто поработать.

– О, я бы на вашем месте туда не заходил. Трефузис улыбнулся:

– Вы уже попробовали поработать и нашли это занятие непосильным? Боюсь, в моем случае иного выбора нет. В конце концов, должен же кто-то писать статьи, которые будут сдувать будущие первокурсники.

Он положил ладонь на дверную ручку. Эйдриан с великим трудом удержался от того, чтобы не схватить профессора за рукав.

– Там все забито. Ни одного свободного стола. Потому я вас и остановил. Надеялся, что вы скажете мне, где еще можно найти местечко для работы.

– Ну, насколько я знаю, в читальне на десятом этаже вам обычно никто не мешает. Загляните туда. Однако должен сказать, что работа в одной комнате с вами представляется мне несколько затруднительной. Пожалуй, я все же зайду и посмотрю, не найдется ли здесь свободного отдельного кабинета.

И он потянул дверь на себя. Эйдриан только что не завизжал.

– Да нет, сэр, все в порядке! Вы можете пойти на десятый. Я вот сию минуту вспомнил, что мне необходимо уйти. У меня… это… встреча назначена.

Трефузис в веселом недоумении отступил от двери.

– Прекрасно. Знаете, я с великим нетерпением ожидаю возможности увидеть созданный вами шедевр. Многие полагают, что наш предмет – это так, витание в облаках, сладкие речи, пустой галдеж, а говоря совсем уж просто, пердеж. Но, как вы уже, без сомнения, обнаружили, это терпение и труд, от «Беовульфа»[38] до Блумсбери[39]. Терпение, терпение и терпение. Труд, труд и труд. Мне нравятся ваши «Кикерсы». Всего доброго.

Эйдриан взглянул себе на ноги. Действительно неплохи.

– Спасибо, профессор. Ваши тоже полный блеск. - С бездыханным обл