С другой стороны, если Годунов намеревался бы извести Дмитрия, то вот так, именем Федора, не послал бы убийцу. Это делается тайно.

Да и присылать не надо. У Бориски и в Угличе есть свои люди, хотя бы тот же городовой приказчик Русин Раков, выборный правитель Углича. У него тут верные людишки имеются. Да и сам он, получив приказ Бориса, легко извел бы царевича. Долго ли подкупить слугу, который подсыплет яда в еду или питье? И не станет ни Дмитрия, наследника престола, ни непокорной матери его, вдовствующей царицы Марии Федоровны.

Братьев в ссылку подальше от Углича. В Сибири необъятные просторы, сколько знатных людей сослано туда по злой воле Годунова? Не счесть.

Бориске не занимать опыта в таких делах.

Однако он присылает дьяка с семейством, с грамотой царя. Значит, еще не время убирать с дороги Дмитрия.

Но долго ли ждать, когда Годунов решится на убийство? Он рано или поздно пойдет на то, чтобы извести Дмитрия. Тот большая помеха в его притязаниях на престол.

С Битяговским, покуда тот не набрал силу в Угличе, справиться не сложно. Поднять народ, обвинить дьяка в посягательстве на жизнь царевича, и все дела. Горожане разбираться, правда то или нет, не станут, разнесут подворье, занятое дьяком, до смерти забьют его с женой, сыном и племянником.

А самой в это время с Дмитрием, братьями и ближними людьми податься сначала в Ярославль, потом через Тверь в Новгород под защиту князя Губанова. Иван Петрович укроет на время, если не у себя, то в ближайшем монастыре, где помнят и чтут Ивана Грозного и сына его родного в обиду не дадут.

Наладить отношения со шляхтой, перебраться в Речь Посполитую, в Краков, к королю польскому и великому князю литовскому Сигизмунду Вазе. Там русского царевича примут с почестями. Это же такой подарок – заполучить наследника российского престола, который потом будет в долгу.

Подобные мысли, план бегства и мести Годунову, мгновенно созревший в голове, возбудили Марию Федоровну. Она поднялась с кресла, стала мерить шагами залу, что-то шепча и крестясь.

За этим и застал ее брат Михаил, пьяный сильнее прежнего, но способный воспринимать реальность.

– Кого это ты, Мария, принимала? Что за птица этот гость из Москвы?

– Ты, Михаил, лучше пошел бы да проспался, а сперва подозвал бы сюда Григория.

– Я пьян? Окстись, Мария, да я, можно сказать, Дмитрия от беды великой спас. Не будь меня рядом, царевич наш зарубил бы Осипа Волохова. Тогда Бориске и изводить его не потребовалось бы, потому как наследник совершил бы смертный грех. Упрятали бы всех нас в монастыри, сослали в дальние края.

– Ты спас? – воскликнула Мария Федоровна. – А кто ему саблю дал? Это надо додуматься!

– А чего в этом такого? Мальчишку надо приучать к оружию, чтобы вырос воин, а не слюнтяй.

Вдовствующая царица махнула рукой.

– Что с тобой говорить? Иди проспись.

– Я выпил самую малость для настроения. В этих палатах да в паршивом городе с ума сойти можно.

– Видно, что разума в тебе осталось самая малость.

– Мария, обидеть хочешь?

– Тебя не обидишь.

– Так ты скажешь, что за гость объявился?

– Дьяк Михайло Битяговский. Слыхал о таком?

– Битяговский? Вроде такой в Казани был.

– Был. А теперь в ближних людях Годунова обретается.

– А к нам-то зачем пожаловал?

– Чтобы следить за нами да защищать интересы Дмитрия. Мы же их нарушаем!

– Кто сказал?

– Годунов.

– Нашла кому верить.

– Я и не верю. Это ты ничего понять не можешь. Бориска приказал дьяку надзирать за нами, ущемлять во всем, в чем только можно, унижать нас, посылать в Москву лживые доносы о нашем недовольстве.