Вполне удовлетворенный, маг опустил посох, стер подошвой начертанное и вдруг пошатнулся, охваченный слабостью. Подобное напряжение сил не прошло даром даже для него.

По счастью, державшийся рядом Терул успел его подхватить. С помощью великана маг взгромоздился в седло, а слуга его поднял с земли недвижное тело Ульдиссиана уль-Диомеда.

Глотнув вина из небольшого меха, Зорун Цин кивнул. Ночное предприятие в самом деле прошло просто великолепно: жертву удалось изловить куда проще, чем он себе представлял. Подумав об этом, маг поклялся впредь не скромничать, сверх меры преуменьшая собственное величие.

Вдобавок, Зорун окончательно решил не сообщать об успехе совету магов. Этим он попросту объяснит, что Ульдиссиан ждал его появления, что асцениец, движимый безумием, истребил и купеческий караван и благородных стражей совета. Да, в глазах советников все это будет выглядеть поражением, каковое весьма и весьма их обрадует, однако Зорун-то знает, в чем правда, а остальное неважно. В конце концов, с чего бы вдруг отдавать столь ценную добычу тем, кто лишь перессорится из-за нее безо всякого толка? Уж лучше пусть Ульдиссиан уль-Диомед остается в руках человека, знающего, к чему применить его пресловутую силу.

– Едем, Терул, – велел Зорун, развернув коня и предоставив слуге, также прыгнувшему в седло, вести за собою, к столице, коня с навьюченным на него асценийцем.

Вернуться в Кеджан так, чтобы этого не заметил даже совет, труда не составит: он им, в конце концов, не кто-нибудь, а Зорун Цин.

– Кони солдат, – отрывисто пророкотал Терул.

– Хм-м-м, – протянул маг, вновь подивившись смекалке слуги.

Да, как ни удивительно, Терул снова оказался прав. От лишних коней следовало избавиться, иначе советники могут задаться вопросом: отчего, дескать, все шесть коней живы-здоровы, хотя всадники сгинули?

Разумеется, эта задача была куда проще всех прежних. Сунув руку в кошель, Зорун достал из него небольшую трубочку, поднес ее кончик к губам и дунул.

Конь впереди вздрогнул и замертво рухнул наземь. Столь же легко пали еще два. К тому времени, как на них кто-нибудь набредет, трупы под действием снадобья в крови истлеют почти целиком. Все будет выглядеть так, словно Ульдиссиан уль-Диомед заодно со всеми прочими безжалостно истребил и коней. Этакий штрих лишь придаст убедительности рассказу, уже сложенному Зоруном для глупцов из совета.

– Неплохо выйти должно, а, Терул? Как по-твоему, оценит совет магов спасение того, что возможно было спасти?

Терул согласно крякнул.

Усталый, однако крайне довольный собой, Зорун Цин пришпорил коня. Терул подхватил под уздцы коня, везшего Ульдиссиана, и, напоследок с ухмылкой взглянув в сторону неподвижного пленника, тронулся следом за магом.

* * *

Тем временем в неведомом месте, вполне настоящем, и в то же время несуществующем, над необъятной черной бездной взвихрились мириады огней наподобие звезд. Окажись здесь хоть кто-нибудь, способный увидеть те звезды, он мог бы узнать в каждой чешуйку, блестящую, словно зеркало.

В каждой из этих чешуек он мог бы увидеть мгновение собственной жизни – от рождения и далее, до зрелых лет, а может, и до самой кончины. В чудесных чешуйках отражалась жизнь всякого, когда-либо рожденного на Санктуарии.

Принадлежали же те чешуйки тому, кого некоторые – если б увидели их выстроившимися именно так – приняли бы за дракона, однако драконом он был отнюдь не простым.

Звали его Траг’Ул, а существовал он с тех самых пор, как беглые ангелы с демонами создали Санктуарий. Квинтэссенция созидания, украденная ими, дабы сотворить себе мир-убежище, заключала в себе и его существо.