Торгаддон нехотя опустил руку. Просительный тон его собрата по Морнивалю заставил осознать, насколько чудовищно он поступил, приставив нож к горлу воина Астартес, даже такого недостойного, как Эреб.

— Мы еще не закончили, — проворчал он, повернув кончик лезвия в сторону Первого капеллана.

— Всегда к твоим услугам, — пообещал Несущий Слово.

— Замолчите оба, — сказал Таргост. — Нам необходимо обсудить более важные проблемы, и вам обоим полезно будет послушать. Последние месяцы войны были нелегкими для всех нас, и никто не остался равнодушным к тому трагическому факту, что сражаться приходится против братьев, так похожих на нас. Напряжение слишком велико, но все мы должны помнить, что в межзвездном пространстве у нас существует одна цель: убивать всех, кто не желает к нам присоединяться.

От такого однозначного толкования их миссии Торгаддон нахмурился, но ничего не сказал, и Таргост продолжал свою речь:

— Мы — Астартес, и мы созданы, чтобы убивать и покорять Галактику. Мы делаем все, что от нас требуется, и даже больше, мы сражаемся дольше двух столетий, чтобы на пепелище Долгой Ночи создать новый Империум. Мы уничтожали планеты, разрушали цивилизации и стирали с лица земли целые народы только потому, что нам так приказывали. Мы — убийцы, простые и безупречные, и мы гордимся тем, что в своем деле мы лучшие!

Заявление Таргоста было прервано одобрительными возгласами, сжатые кулаки взлетали вверх или стучали по переборкам, но Торгаддон немало повидал выступлений итераторов, чтобы распознать заранее отрепетированную сцену. Эта речь, как он окончательно уверился, предназначалась только ему одному.

— Теперь, когда Великий Крестовый Поход близится к концу, нас критикуют именно за способность убивать. Оппозиционеры и агитаторы своими жалобами возбуждают недовольство, утверждая, что мы слишком грубы, слишком жестоки и слишком безжалостны. Даже лорд-командир армии, Гектор Варварус, требует нашей крови за действия убитых горем братьев, которые привезли умирающего Воителя на борт корабля. Предатель Варварус требует призвать нас к ответу за прискорбный факт гибели людей, за то, что мы стремились спасти жизнь Воителя.

При слове «предатель» Торгаддон вздрогнул. Открытое оскорбление Таргостом такого заслуженного офицера, как Варварус, шокировало его, но, глядя на лица окружающих воинов, он видел только согласие с мнением оратора.

— Даже простые смертные теперь считают, что вправе призывать нас к ответу, — продолжил Хорус Аксиманд речь Таргоста, потрясая пачкой листков. — Среди летописцев нашлись отщепенцы и заговорщики, распространяющие лживые сочинения, в которых нас изображают как обычных варваров.

Аксиманд прошел между рядов собравшихся, раздавая листки.

— В этом пасквиле нас называют убийцами и дикарями. Этот непокорный поэт осмеивает нас в своих стишках! Лживые листки каждый день распространяются по кораблю.

Торгаддон взял листок из рук Аксиманда и быстро пробежал взглядом, уже зная, кто автор мятежного произведения. Стихи были резкими, но едва ли могли послужить призывом к бунту.

— А вот еще! — крикнул Аксиманд. — В листовках Божественного Откровения Императора называют богом. Богом! Можете ли вы представить себе что-либо более бессмысленное? И всей этой ложью забивают головы тех, ради кого мы сражаемся. Мы проливаем кровь и умираем, и вот какова награда: поношение и ненависть. Братья, я говорю вам: если мы не начнем действовать немедленно, корабль Империума, сумевший преодолеть множество штормов, утонет под тяжестью этого мятежа!

Гневные выкрики и призывы к действию прогремели в стенах оружейного склада, и жажда отмщения, которую он заметил на лицах своих боевых братьев, не понравилась Торгаддону.