Поджидавший его капитан Локен выглядел великолепно в блестящих доспехах зеленого цвета и, похоже, ничуть не страдал ни от жары, ни от вьющихся вокруг пыльных вихрей.

— Благодарю за скорый ответ на мою просьбу, Игнаций.

— Не за что, сэр! — прокричал Игнаций, стараясь перекричать рев двигателей взлетающего челнока. — Я польщен и, если говорить начистоту, ничуть не удивлен!

— Удивляться нечему. Я ведь уже говорил, что мне нужен человек, хорошо знающий, что такое правда.

— Да, сэр, вы действительно об этом говорили, — просиял Каркази. — И я оказался здесь именно потому?

— Можно сказать и так, — согласился Локен. — Ты заядлый оратор, Игнаций, но сегодня мне необходимо, чтобы ты прислушался. Ты меня понимаешь?

— Думаю, да. И что вы хотите, чтобы я слушал?

— Не что, а кого.

— Прекрасно. Так кого же я должен слушать?

— Кое-кого, кому я не доверяю, — сказал Локен.

3

ЛИСТ СТЕКЛА

ЧЕЛОВЕК С ПРЕКРАСНЫМ ХАРАКТЕРОМ

СКРЫТЫЕ СЛОВА

За день до высадки на Давин Локен отправился в третий зал Архива на поиски Кирилла Зиндерманна, чтобы вернуть взятую у него книгу. Он бродил на переходам между пыльных стеллажей и кип пожелтевших пергаментов при тусклом свете круглых фонарей, едва не задевая за них головой, и его шаги гулко отдавались в торжественной тишине хранилища. То здесь, то там взгляд натыкался на ссутулившиеся фигуры ученых в креслах с высокими спинками, но его бывшего наставника среди них не было.

Локен свернул в другой непомерно высокий проход между полок с манускриптами и переплетенными в кожу томами с названиями вроде «Церковные гимны всеастральной веры», «Размышления Грустного Героя» или «Думы и воспоминания Долгой Ночи». Ни один из заголовков не был знаком Локену, и он уже отчаялся разыскать Зиндерманна в этом таинственном лабиринте, как вдруг заметил знакомую фигуру, склонившуюся над длинным столом, заваленным вынутыми из футляров свитками и стопками книг.

Зиндерманн стоял к нему спиной и был так поглощен чтением, что не услышал приближения Локена.

— Еще один образец плохой поэзии? — издалека спросил Локен.

Зиндерманн подпрыгнул и оглянулся через плечо с тем же удивленным и испуганным выражением лица, как и в тот раз, когда Локен впервые отыскал его в Архиве.

— Гарвель, — произнес Зиндерманн, и в его голосе Локену почудилась нотка облегчения.

— А вы ожидали кого-то другого?

— Нет. Совсем нет. Я редко вижу кого бы то ни было в этой части хранилища. Для большинства серьезных ученых здесь нет ничего ценного.

Локен обошел вокруг стола и окинул взглядом лежащие перед итератором бумаги — перевязанные кожаными шнурками ветхие свитки, неразборчивый почерк, желтоватые гравюры, изображающие чудовищ и людей, объятых пламенем. Он бросил быстрый взгляд на Зиндерманна; ученый при виде такого любопытства беспокойно прикусил нижнюю губу.

— Должен признаться, мне все больше нравятся древние тексты, — пояснил Зиндерманн. — Вроде «Хроник Урша», которые я давал тебе почитать. Такое сильное, хотя и жестокое произведение. Оно очень наивное, содержит массу преувеличений, но довольно захватывающее.

— Я прочитал «Хроники Урша», Кирилл, — сказал Локен, кладя книгу перед Зиндерманном.

— И что?

— Как вы и говорите, в них много жестокости и наивности, а порой и откровенные полеты фантазии…

— Но?

— Но я не могу избавиться от мысли, что, давая мне этот томик, вы имели какое-то скрытое намерение.