Хорус поспешно поднял оружие, едва успел остановить меч в нескольких сантиметрах от горла и под натиском предателя вынужден был отступить назад. Справившись с изумлением, Хорус схватил меч обеими руками и стал отражать яростные выпады Тембы, следующие один за другим.

Ни в одном поединке ему не приходилось так много внимания уделять обороне. Эуган Темба не числился среди признанных мастеров боя на мечах, и Хорус не мог понять, откуда вдруг возникло такое мастерство. Противники продолжали обмениваться грозными ударами на капитанском мостике, причем Эуган Темба двигался с таким проворством, какое никак не вязалось с его грузной фигурой. Постепенно Хорус стал осознавать, что и ловкость, и боевое искусство не были заслугой Тембы, все это появилось благодаря мечу.

Хорус нагнулся, уклоняясь от удара, грозившего снести ему голову, в тот же момент пробил оборону Тембы и рубанул противника мечом по животу, выплеснув на палубу немало загустевшей крови и требухи. Темное лезвие вражеского клинка метнулось вперед, ударило по наплечнику доспехов и сорвало его, исторгнув при этом целый сноп пурпурных искр.

Возвратным движением меч Тембы нацелился в голову, но Хорус успел отскочить. Окровавленная туша Тембы мгновенно надвинулась на него, так что Воителю пришлось упасть на пол и откатиться. Любой нормальный человек уже десять раз умер бы от таких ран, но, казалось, смертельные удары совершенно не беспокоят Тембу.

Лицо изменника блестело от пота, и его силуэт стал таким же неясным и дрожащим, как у тех циклопов, которых Хорус истребил в центральном переходе корабля. Воитель несколько раз моргнул и что-то заметил в центре чудовищно раздутого тела: едва различимый силуэт кричащего мужчины с прижатыми к ушам ладонями и искаженным от ужаса лицом.

Темба намотал липкие от крови и гноя внутренности на руку и спустился со ступеней капитанского помоста, словно светская дама, подобравшая шлейф в бальном зале Мерики. Хорус видел, как хищно блестит проклятый меч, как подергивается его кончик, словно по собственной воле стремясь пронзить его тело.

— Хорус, это не должно закончиться таким образом, — пробулькал Темба. — Нам не стоит оставаться врагами.

— Нет! — крикнул Воитель. — Мы уже враги. Ты убил моего друга и предал Императора. Другого пути нет.

Он не успел договорить эти слова, как дымчато-серое лезвие рванулось вперед. Хорус отшатнулся, но меч все же ударился в нагрудник и вонзился в керамитовую броню. Хорус отступил от Тембы. Раздался треск, и Хорус увидел, что лодыжки предателя сломались, не выдержав веса его огромного тела.

Темба пьяно шагнул вперед, и осколки костей прорвали разбухшие ткани. Ни один нормальный человек не смог бы вынести таких мучений, и в груди Хоруса шевельнулась жалость к бывшему другу, еще живущему в теле ужасного существа. Никто не заслуживал подобного надругательства, и Хорус, снова увидев размытый силуэт, шевелившийся внутри рожденной варпом плоти, поклялся прекратить страдания Тембы.

— Надо было выслушать тебя, Эутан, — прошептал он.

Темба ничего не ответил. Светящееся лезвие описывало в воздухе замысловатые мерцающие фигуры, но такой опытный воин, как Хорус, не поддался на примитивный трюк.

И снова меч Тембы метнулся вперед, но теперь Хорус уже постиг всю меру ярости своего противника, пытающегося любым путем пронзить его тело, Темба атаковал не думая, повинуясь лишь жажде убийства. Хорус обвел своим мечом вокруг рукояти оружия Тембы и отбросил в сторону его руку, стараясь обезоружить, а затем нанести смертельный удар.

Но Темба даже под угрозой перелома запястья не выпустил меча. Он сумел не только удержать его, но и направить изогнувшийся кончик в плечо Хоруса. Оба клинка одновременно вонзились в плоть; меч Хоруса пробил грудь, сердце и легкие врага, а оружие Тембы впилось в мускулы плеча, как раз в том месте, откуда раньше слетела пластина брони.