— Это там, где погиб Верулам?

— Да, — снова кивнул Локен. — Думаю, что это там.

— Не пригодится ли вам еще пара рук с мечом? Я бы хотел увидеть то место… где это произошло.

Локен не мог не заметить скорбь в глазах Марра.

— Конечно, пригодится, — ответил он.

Марр поблагодарил его кивком, и они направились к трапу «Громового ястреба», в то время как двигатели корабля завывали, словно стая волков.

Аксиманд наблюдал, как Абаддон одним взмахом отсек руку партнера-сервитора, а затем, приблизившись, нанес еще несколько быстрых ударов в корпус. От сокрушительной атаки кости и стальная броня противника треснули, и сервитор рухнул на пол, превратившись в груду обломков.

За последние тридцать минут Абаддон разбил уже третьего сервитора. Эзекиль всегда выпускал свой гнев в драке, и в этот раз ничего не изменилось. Первый капитан изначально был создан ради убийства, а образ жизни не научил его находить другой выход дурному настроению.

Сам Аксиманд уже в шестой раз разбирал и собирал свой болтер, медленно и сосредоточенно выкладывая каждую деталь на промасленную ткань, а потом методично отчищая невидимые пятнышки грязи. Если у Абандона гнев превращался в потребность вершить насилие, Аксиманд предпочитал успокаиваться знакомым рутинным занятием. Не в состоянии чем-нибудь помочь своему командиру, Астартес вернулись к тем делам, которые знали лучше всего.

— Мастер-оружейник снимет с тебя голову за трех разбитых сервиторов, — сказал Аксиманд, наблюдая, как Абаддон злобно пинает останки последнего из партнеров.

Запыхавшийся и разгоряченный Абаддон вышел из тренировочной камеры; по его телу стекали ручейки пота, и даже схваченные серебряной заколкой волосы на затылке тоже промокли от пота. Даже для Астартес Эзекиль был настоящим великаном с прекрасной каменно-твердой мускулатурой. Торгаддон не раз дразнил его, шутливо утверждая, что Аваддон уступил Фальку Кибре командование юстаэринцами, поскольку терминаторская броня оказалась ему маловата.

— Они для того и созданы, — бросил Абаддон.

— Но это не значит, что можно разбивать их в щепки.

Абаддон пожал плечами, достал из своего шкафчика полотенце и набросил на спину.

— Как ты можешь сохранять спокойствие в такое время?

— Поверь мне, Эзекиль, я далек от спокойствия.

— Но ты выглядишь спокойным.

— Если я не крушу все вокруг, это еще не значит, что я не волнуюсь.

Абаддон взял в руки пластину своих доспехов, начал чистить, но тотчас отбросил ее с сердитым ворчанием.

— Эзекиль, тебе надо бы сдерживать свой норов, — посоветовал ему Аксиманд. — Если так пойдет, ты окончательно утратишь равновесие и никогда не сможешь его вернуть.

— Я знаю, — вздохнул Абаддон. — Но я не нахожу себе места; я подавлен, раздражен и печален одновременно. Я не могу остановиться ни на секунду. А вдруг он не справится, Маленький Хорус? Вдруг он умрет?

Первый капитан вскочил и стал наматывать круги по оружейной. Аксиманд заметил, как от горя и гнева кровь снова прилила к его лицу.

— Это несправедливо! — рычал Абаддон. — Этого не должно произойти. Император не должен такого допустить.

— Эзекиль, Императора уже давно здесь нет.

— Он хотя бы знает, что происходит? Или его это совсем не тревожит?

— Даже не знаю, что тебе сказать, друг мой, — сказал Аксиманд, поднимая болтер и защелкивая замок магазина.

Очевидно, Абаддон нашел новую цель для своей бессильной ярости.